Люди проходят стороной,
Наступают на красоту ногой.
Улицы и парки опустели,
А деревья потемнели.
С плачем улетают птицы,
Обещают возвратиться.
Осень на скамейке сидит,
О бабьем лете грустит.
Под зонтом наблюдает,
Слезы платком вытирает.
Дарю утреннюю зарю
(посвящаю Татьяне Кнуровой)
Окрасились вершины,
Деревья, поля, равнины.
Засеребрился ручеек,
Оживился мотылек.
Художник творил чудеса,
Золотом окрасил небеса.
Разбросал бриллианты,
Проявил свои таланты.
Проснулась земля,
В тумане луга и поля.
Птички весело поют,
На заре спать не дают.
Лучик заглянул в окно,
Я ждала его давно.
О любви мне шептал,
Теплом тело ласкал.
С утра нежная прохлада,
Вставай моя отрада.
Дарю утреннюю зарю,
За красоту благодарю.
Андрей Крюков
Москва
Андрей Витальевич Крюков родился и живет в Москве. Образование: Московский институт управления им. С. Орджоникидзе. Кандидат технических наук. Публикации стихов в журналах «Новая Юность», «Соло», «Москва», «Нижний Новгород», еженедельнике «Поэтоград». Лауреат юбилейного литературного конкурса журнала «Москва» (2018) и поэтического конкурса «Фонарь-2019». Автор сборника «Открытый слог».
Философский пароход
Мы этих людей выслали потому, что расстрелять их не было повода, а терпеть было невозможно
Сударь, мистер, товарищ, изволите ещё глоток?
Безнаказанно бродят ветра на расшатанном юте,
И пока не осипнет от слёз пароходный свисток,
Предлагаю продолжить беседу в ближайшей каюте.
От случайной Отчизны осталась полоска земли,
Всё сильней её сходство со ржавою бритвой монаха,
Множить сущности всуе – что воду толочь в пыли –
Ничего не устроится сверх умножения праха.
Что ж, багаж наш негуст – башмаки, пара старых кальсон,
Впору зависть питать к пассажирам четвёртого класса,
Ни собак, ни зевак – Петроград погружается в сон,
По ночам здесь пирует тупая разбойничья масса…
Пусть на запад нам выписан литер, ногами в восток
Упереться придётся, и к койке шарфом пристегнуться,
Отряхнём мир насилья, что цепи с измученных ног,
Раз диктует судьба поутру в новом мире проснуться…
Но и там нет покоя изгоям, настойчив Господь
В своём промысле ветру доверить осколки былого,
И, пока ещё держит тепло окаянная плоть,
Для потомков хранится в умах сокровенное слово.
В этом граде-казарме продолжит свой курс изувер,
Что мечтал разлучить с головой философские выи,
От судьбы и его не спасёт именной револьвер,
И от кары небес не прикроют собой часовые.
А пока сквозь дремоту