к ученикам, чему, очевидно, содействовало и то, что он жил в здании семинарии. Он иногда приходил в класс в вечерние часы, известные под названием «занятных». Однажды ему семинаристы поставили, можно сказать, лобовой вопрос: как выбрать невесту? Постановка такого вопроса сама по себе уже свидетельствовала о том, что между учениками и Т. П. установились отношения доверчивости настолько, что они осмелились задать ему интимный вопрос, который бы они не решились задать кому-либо другому. Ответ последовал странный и, пожалуй, уронил Т. П. в глазах его учеников. Уж слишком много Т. П. в своём ответе уделял внимания физиологическим качествам воображаемой невесты: и нужно, чтобы у ней зубы были хорошие и торс свидетельствовал о том, что она может быть хорошей кормилицей. Грубо получилось, как с покупкой лошади по зубам, а ведь сказано это было юношам в самый романтический период их жизни. Особенно предупреждал Т. П. своих питомцев о том, чтобы они не женились на вдовах: «вдова никогда не забудет своего первого мужа» – говорил он. Т. П. призывал своих питомцев к сохранению нравственной чистоты и девственности, однако он делал в этом случае больше ударение опять-таки на физиологической стороне, чем на внутренней, моральной. Падение человека он понимал, главным образом, как физиологический процесс, причём считал его (падение) необратимым, в корне изменявшим природу человека. Он находил возможным и допустимым для себя рисовать для своих слушателей картину высшего сексуального состояния, полового влечения, что было для последних странным и шокировало их. В душе у слушателей от этого оставался неприятный осадок чего-то недопустимого в отношении к ним, унижающего его в их глазах, и возникал досадный вопрос: зачем он это делает?
[291]
Рассказывал своим питомцам Т. П. кое-что и из своего прошлого, причем затрагивал иногда и кое-что такое, что относилось к интимной стороне его жизни. Так, он рассказывал, что, будучи студентом Казанской дух[овной] академии, он одно время опустился до состояния «блудного сына» и довёл свой организм до полного расстройства, но потом колоссальным напряжением воли восстановил свои силы, их равновесие, применив над собой некий эксперимент, им самим изобретённый. Этот эксперимент он описывал так: в течение некоторого времени он последовательно убавлял дозы принимаемой пищи до известного предела, а потом также последовательно увеличивал их до существовавшего прежде предела. В результате этого, утверждал он, ему и удалось, так сказать, настроить свой организм, причём выздоровление распространялось и на его нравственную природу. Одним словом из его речи вытекало, что через этот эксперимент, т. е. тренирование своего желудка, он освободился от состояния «блудного сына» и возвратился в «лоно отче». Этот свой ответ он считал некой панацеей вообще от болезней – и физических, и духовных – и рекомендовал его и своим слушателям, однако последние не «уверовали» в него (опыт) и из рассказа Т. П. об этом вынесли только одно впечатление, что он (Т. П.) человек какого-то особенного душевного склада, человек с мятежным
