– Не поможет! Больно старая она у тебя.
Но во дворе они втроем подошли к синей «шестерке» и стали мирно осматривать и оценивать ее, причем Серго хвалил машину, а инспекторы молча и внимательно оглядывали, садились внутрь, заводили мотор и даже сделали пару кругов по двору.
По пути в отделение на слепящем повороте под мостом Пилии почудилось, что их обгоняет автомобиль, из которого какой-то тип целится в него. Он пригнулся, напугав этим движением Серго. Но выстрела не последовало, и Пилия понял, что ему опять померещилось… С начала лета, как пошла жара, уже несколько раз ему казалось, что в него целится один и тот же человек, причем происходило это в разных местах – в потоке машин, на улице, возле киосков, даже в коридоре милиции… Началось это с того, что один вор пригрозил ему при аресте: «Ты жить спокойно не будешь!» С тех пор редкие, но панические припадки страха не оставляли Пилию: ему казалось, что в него целятся, или за ним следят, или кто-то в толпе надевает перчатки, чтобы придушить его, или лезет в карман за ножом, чтобы зарезать. Он боролся с мороком, понимая, что это вздор, но человек опять появлялся. И Пилия ничего не мог с собой поделать…
В зеркальце он видел, как сзади едет на конфискованной машине Мака. А Серго молча смотрел на дорогу. Его бил озноб, и он невпопад отвечал на редкие вопросы Пилии, где и на кого оформлена машина.
5
По дороге в Цхнети[13] двигалась серая «Волга» директора текстильного комбината Солико Долидзе. За рулем отдувался сам хозяин, тучный мужчина лет пятидесяти. Миновав разъезд, он с трудом въехал в узкий тупичок, впритык к воротам белой дачи, шлепнул дверцей машины и проник во двор сквозь калитку. Не без опаски поглядывая на пса, дремавшего возле будки среди кур и цыплят, миновав навес, под которым возились дети, он очутился в доме. Сверху доносились негромкие мужские баритоны.
На втором этаже, на увитой виноградом веранде, за круглым столиком играли в карты. Возле каждого игрока – придавленные чем попало стопки денег, пепельницы, зажигалки, красные «Мальборо» и желтые «Кэмэл». Жужжали два больших вентилятора.
– Всем – мое почтение! – откланялся Долидзе.
Мужчины подняли глаза от карт.
– А, Шотаевич… Давно не виделись! Как дела? Как семья? Как дети?
Хозяин дачи, очень высокий и худой мужчина, тоже кивнул, но не особенно приветливо, и сердито прокричал во двор:
– Эй, вы там! Опять калитку не запираете, черт бы вас побрал! Сколько раз повторять?!
– Была закрыта, Элизбар, видно, дети открыли, – ответили снизу.
– Закройте как следует!
– Что это с ним? Чем он взволнован? Почему сердитый? – вполголоса спросил Долидзе у игроков.
– В плохом настроении – вчера шестьдесят тысяч проиграл. И сегодня уже пять, – пояснил один из играющих. – Не везет ему – вот и все. Бывает.
– Мы ему советовали не играть сегодня – так нет, все-таки играет! – в тон добавил другой игрок, седой и моложавый, а Долидзе