Слезы наворачивались на глаза. Мы старалась сдерживать их, разглядывая во дворе толпу ребятишек. Но когда вышли на крыльцо, они хлынули таким мощным потоком, что мы уже ничего не видели перед собой. «Лучше бы вчера сказали об отъезде, тогда мы не выглядели бы сейчас ревами», – смущенно думала я.
Меня окружили малыши, которым я читала книжки. Они так дружно плакали, что мое сердце заныло еще сильнее. Я боялась опозориться перед малышами истерикой. Страх немного подавил слезы. Попыталась улыбаться, теребя пацанов за чубчики. И в этот момент вспомнила Ивана, и его слова напутствия. Собрав все силы, срывающимся голосом торопливо заговорила:
– Тише, ребята. Запомните, что скажу.
Малыши быстро затихли, преданно заглядывая мне в глаза.
– Дружите с хорошими, добрыми людьми. Надейтесь только на себя. Учитесь всему. Вы очень хорошие. Я вас всех люблю.
Больше я не могла говорить и побежала к тете Маше и бабе Мавре, которые стояли около грузовика. Они сжали меня своими теплыми руками и стали целовать в макушку. Баба Мавра забормотала сквозь слезы:
– Господи, помоги сиротке, наставь ее на путь разума, не обойди ее благостью своей всемогущей… Да святится имя твое. Аминь!..
Подошел шофер и потянул меня за руку.
– Я никогда не забуду вас! – крикнула я им, захлебываясь слезами.
И вскочила в грузовик.
Директриса что-то говорила, напутствуя моих друзей. Я не слушала. Я могла бы пересилить себя, сказать ей хорошие слова, если бы знала, что они помогут малышам, которые остаются здесь. Но понимала, что «бессмысленно долбить осклизлый камень словами доброты. Искры не получишь». Так говорила баба Мавра.
Мальчики тоже залезли в кузов машины.
– Прощай детдом! – крикнула я под шум мотора. Сомкнулись деревья, скрыв от глаз привычные силуэты, как будто зеленой ширмой отделили старую жизнь от новой.
На вокзале нас посадили в вагон. Окошками нам служили щели между досками. Сидели на полу, застеленном грязной соломой. Детей набралось много. Видно, собрали из разных детдомов. На перроне толпился народ с сумками, мешками, чемоданами. Мы слышали, как они говорили о нас:
– Детдомовских перевозят как скот – в грузовых вагонах. Ироды!
Я высунула свою любопытную рожицу из двери. Какая-то женщина, увидев меня, почему-то перекрестилась и сказала: «О, Господи!» И, оставив свои мешки, стала бросать мне яблоки. Целую корзину перекидала. Я отстранялась от летящих яблок, чтобы они все попадали в вагон. Ребята их тут же подхватывали. А женщина кричала:
– Девочка, девочка, поймай хоть одно!
Поезд тронулся. Мы облепили все «окна», чтобы увидеть новый мир, который открывался перед нами гудком паровоза. Замелькали поля, села, городки, меловые горы, речки, мосты. Щемящее чувство, вызванное необъятными просторами, охватило меня. Это был восторг, смешанный со страхом неизвестности…
Теплый ветер дул в лицо. Я прижимала к груди спрятанную под рубашкой пилотку – память о Витьке – моем