Зашли в огромный зал-дворец. Ярко-зеленые стены украшены позолоченной, тонкого узора гипсовой лепниной, идущей широкими полосами от потолка до пола. Потолок так высок, что я откинулась назад, чтобы разглядеть его удивительные орнаменты.
– Папа, вокзал при царе строили?
– Недавно.
– А почему он такой красивый?
– При Сталине все строили надежно и красиво.
Дед выпил пива, а мне купил огромную желто-красную грушу.
– Ее тоже при Сталине выращивали? – спросила я бесхитростно.
– Ну и шуточки у тебя, – засмеялся дед. – Такие на юге растут.
Я откусила грушу. Удивительно вкусная и сочная! Спустились в широкий подземный переход, ведущий в город.
– Странный коридор. Почему у него пол и потолок наклонные? Этот туннель не подходит к вокзалу, – нерешительно высказала я деду свое впечатление.
– Смотри-ка! Заметила, – удивился он. – Тут подземные воды проявились, и крыло здания «поплыло». Архитектор сумел его подправить. Оно не развалилось, только накренилось. Все равно его расстреляли за саботаж.
– Он был плохой? – испуганно прошептала я.
– Понимаешь, малые сроки были отпущены на строительство, а исследованием почвы занимался друг архитектора, у которого в то время мама сильно болела. Не успел он все промерить и рассчитать, понадеялся на авось. Архитектор ему доверял и не проверил работу.
– За что же тогда архитектор погиб? – разволновалась я еще больше.
– За безответственное отношение к порученному делу.
– Кто подвел, тот обязан был сознаться, – закрутила я головой, словно стремясь избавиться от непосильной, взрослой проблемы.
– Тогда расстреляли бы обоих. К тому же, архитектора только мама оплакивала, а у виновника уже двое маленьких детей было.
– Значит, архитектор был верным другом. Жалко такого, – вздохнула я шумно.
– Жалко, талантливый был. Я хорошо его знал. Из наших, деревенских, – тоже вздохнул дед.
Мы молчали до самого дома. Я уже не могла есть красивую грушу.
Дед сразу лег в постель и заснул, а я долго ворочалась. В полудреме перед глазами плавал великолепный дворец. В самом центре сияющего золотом потолка висел огромный портрет архитектора. С его лба вниз на людей падали крупные красно-коричневые капли. От страха очнулась. За окном, в свете уличного фонаря вижу, как хлещет дождь. Ветка рябины гроздьями ягод стучит по стеклу.
Тревожный сон снова унес меня в свое загадочное царство.
НЯНЬКИ
– Сбегаем к Зое? – спросила меня Валя.
– Мне все равно, – ответила я. – Куда ты, туда и я.
И мы помчались. Нам открыла рыжеволосая худенькая девочка и, приложив палец к губам, впустила в общий коридор. Комната показалась мне маленькой, потому что вдоль стен стояли две неубранные раскладушки, кровать и сундук, а в центре стол, заваленный грязной посудой.
– Ну и раскардаш у тебя, Зоя! – голосом, чуждым притворства воскликнула Валя.
– Мусику