– Пап, не начинай опять, – поморщилась та, – иначе мы с тобой снова разругаемся.
– Илария, ты выглядишь как дешёвая хиппушка, – возвысил голос искусствовед, – целыми днями тренькаешь своим варганом, стучишь на индийском барабане. Как его?
– Табла, – подсказала она.
– На табле своей.
Илария отодвинула стакан с какао и сжала зубы.
– А ты со своими картинами и инсталляциями отошёл от реальной жизни! – парировала она. – Крутишься только со своими художниками. Ты весь в искусстве, подумать только! – Илария подняла руки к потолку. – Чем моё искусство хуже твоего? Или тебя раздражает, что наша мама тоже увлекалась этноэкзотикой?
– Вот, точно: ты в мать! – вскочил из-за стола Серов. – Она с головой ушла в свои этноэкспедиции: Непал, Камбоджа, Филиппины. В одной из них она и погибла.
– Она бы не погибла, если бы в тот момент ты был с ней рядом! – закричала Илария. – А ты ковырялся со своими картинами и организовывал очередную выставку.
– Если бы я не ковырялся со своими картинами и не организовывал выставки, твоей матери не на что было бы ездить в дальние страны! – закричал отец. – На всё нужны деньги, дорогая, а твоя мать их зарабатывать не умела. Она умела только их тратить.
– Пап, не строй из себя благодетеля! – отмахнулась Илария. – А то получается, что весь мир крутится только благодаря твоей жертвенности – великого Виктора Сергеевича Серова!
– Не передёргивай! – снова закричал отец и, заложив руки за спину, зашагал по столовой. – И прекрати свою демагогию! Ты же знаешь, что я не это имел ввиду!
Виктор Сергеевич пыхтел несколько секунд, нервно проводя рукой по шевелюре. Наконец, он сделал над собой усилие.
– Илария, доченька, – сдерживая гнев, проговорил он. – У тебя прекрасное образование: ты окончила колледж декоративно-прикладного искусства и Строгановку. У тебя все возможности для движения в профессии. В конце концов, среди галеристов и искусствоведов я – непоследний человек. Я мог бы тебе помочь.
– Да я уже видеть не могу твои галереи и твоих галеристов! – взорвалась Илария. – У каждого человека своя индивидуальность, которую нужно учитывать. Этно – это моё!
Виктор Сергеевич с досадой хлопнул ладонью по столу и наклонился над дочерью.
– Мне надоели твои фантазии, – вновь закричал он. – Всё должно иметь предел! Займись настоящим делом, зарабатывай деньги, а не побирайся со своими дружками в подземных переходах, играя на дудочке и на варгане. Если бы я тогда не дал деньги твоей матери на очередную поездку, она была бы жива.
Илария вскочила из-за стола и, набычившись, встала перед отцом, гневно раздувая ноздри.
– Хватит тыкать мне в нос своими деньгами! – закричала она. – Только и слышу: «Я зарабатываю, я плачу, я тебя обеспечиваю»!
– Конечно, ты же себя не обеспечиваешь! – ехидным тоном подтвердил Виктор Сергеевич. – Вот что, мне всё это надоело! Катись отсюда, дорогая моя, на все четыре стороны, –