Ответа ни от кого не последовало.
– Надеюсь, ему хватит ума вернуться или самолюбие не позволит? Скажешь, прямо-таки разбежался возвращаться? – опять, как бы в проброс, в шутку спросила Инна.
– Просто он не видит в том особой необходимости. Считает, что поздно, что все равно где умирать, а там все-таки родные жены рядом, – тихо, не выдержав «долбежки» Инны, выступила в защиту любимого преподавателя Лера.
– Ты его оправдываешь, потому что по-прежнему обожаешь? Помню твои слова о нем: «Скажет, как к стене пригвоздит». Тебе нравилось, что он часто напоминал нам слова Гейне «Жить имеет право тот, кто чем-то владеет». Он имел в виду, конечно, специальность и интеллектуальные способности. Еще помню, что Яков Борисович принимал горячее участие в наших судьбах, преподносил спорные, экстравагантные мысли, изрекал умные фразы. Его биография обрастала легендами, и уже трудно было понять, где правда, а где миф. Его вклад в наше воспитание неоспорим! Весьма недурная характеристика, правда? И вдруг драпанул на Запад! Можно подумать, ему крупно повезло. Странный способ сохранить лицо… Может, до сих пор ты поминутно повторяешь: «О, высокочтимый!» Ты так постоянна в своих привязанностях? – неодобрительно удивилась Инна, приняв молчание Леры за согласие. Вглядываясь в смущенное лицо «осуждаемой», она даже привстала со стула.
– Тебе не понять. Ты у нас как будто не отличалась склонностью к сантиментам, но попробуй пришпорить свое чахлое воображение. Ведь случалось же и тебе обнаружить их в себе, скажем, когда сама обожала, – тихо ответила Лера.
В глазах Киры замелькали искорки беспокойства.
– Язва с претензией на житейскую мудрость. Твоя ирония не ко двору. Что тебе не живется спокойно, поклонница риска? Притягивает дерзость, карнавальный антураж. У тебя чрезвычайно живой нрав. Вставить фитиля? – свистящим шепотом произнесла она.
– Я много раз бита, мне не страшно. Мне претит твоя щепетильность, твои застывшие каноны. Человек тем и отличается от животного, что умеет смеяться, шутить и иронизировать, – хмуро ответила Инна.
– И думать, – спокойно добавила Кира.
– Какой аргумент! Вообразила, что огорошила и взяла меня в оборот? Надеешься услышать: сюда я больше не ходок? Оставлю тебя в искреннем недоумении.
– Перестрелку первым заканчивает не тот, у кого кончились патроны, а тот, кто разумнее, – назидательно заметила Кира.
Жанна во все глаза смотрит на сокурсниц, и лицо ее выражает что-то среднее между любопытством и удивлением.
– Лера, а ты смогла бы уехать на Запад? – спросила Аня.
Инна состроила на лице мину искреннего дружелюбия и уставилась на Леру в надежде узнать что-либо ужасно экстравагантное или, по меньшей мере, чрезвычайно современное, но услышала привычное:
– Разве можно эмигрировать от себя? Что я там забыла? Предпочитаю есть ржаной хлеб на родине, а не пшеничные пироги из чужих