Мне вдруг подумалось, как странно, что мы с мамой тут до сих пор не бывали. Самого-то Петю мы приглашали к себе не раз, и он прекрасненько себе принимал приглашения. Благо водить гостей из других корпусов правилами не возбранялось. А вот нас почему-то не звал. Даже маму. Или я чего-то не знаю и она сюда захаживает?..
На мгновение во мне поднялась чёрная волна ревности. Но тут Петя щёлкнул выключателем (взбесившаяся погода превратила день в ночь), и я в эйфории обессиливающего облегчения поняла: нет, мамы здесь не было. Иначе она ни за что бы не смогла сохранить такие чудеса в тайне. Это ей не комната человека-невидимки.
Нет, ничего экстраординарного. Петя просто изменил планировку казённого номера. Передвинул мебель – и как это ему администрация разрешила?.. Кровать поставил поперёк, шатучий столик, где изначально стоял графин и два стакана, превратил в журнальный. Графин теперь ваза на подоконнике, а в ней – букет луговых цветов. На большом столе вдоль окна – кухонный уголок: набор чашек под хохлому и такой же чайничек. Печенье в плетёной корзинке. Очень уютно. Всё не на своих местах. То есть, наоборот, на своих. Впервые в своей короткой жизни вещи встали правильно.
Яркий оскал Мэрилин прилеплен скотчем на дверце платяного шкафа. Пучки сухих трав по стенам. И какое-то необычное одеяло из лоскутков, я нигде такого не видела:
– Это ты с собой, что ли, привёз?
Он рассмеялся.
– Нет, конечно. Подарили.
– Здесь?!
– Ну да. Я за территорию погулять вышел и заблудился. Девчонка местная показала дорогу, мы шли, разговаривали, а потом как раз мимо её дома проходили и она вынесла мне одеяло. Это пэчворк.
– Везёт. Мне вот никто ничего такого не дарит.
– Хочешь, возьми. Нет, правда. Я ведь раньше уеду, заберёте с мамой. У меня всё равно в сумку не влезет…
– У нас тоже не влезет. Мы пешком. И забрать нас некому…
Я вдруг с ужасом почувствовала, что мой голос дрожит. Вот-вот зареву. Ещё подумает, что я какая-то истеричка. К счастью, именно в этот момент в стекло что-то с силой ударило.
– Ух ты, посмотри… красота какая… – Петя шагнул к окну. Никакой особой красоты там не было, если, конечно, не считать ею сплошное белое марево. Ещё и град размером с голубиное яйцо барабанил по подоконнику. Но Петю всё это, видимо, завораживало, ну, а меня завораживал Петя.
Поэтому спорить я не стала, а просто подошла и встала рядом. Несколько минут мы стояли так, молча и глядя на шумное отсутствие внешнего мира. Я даже понемногу начала находить в этом красоту. Потом до меня дошло, что дождь вот-вот закончится, а я так и не приблизилась к своей цели. Я придвинулась к Пете поближе. Потом ещё ближе. Прижалась всем телом.
Но он стоял как ни в чём не бывало, любуясь грозой, и тогда я сделала то, чего никогда