И ничего уже не исправить, а дождь идет даже в этом придуманном черно-белом мире. Нет, не дождь – косые черточки: дефекты ленты. Конец.
Люди зажмуривались от неожиданного света, пугавшего глаза, переговаривались, закуривали. Вместе со всеми я вышел на улицу; в голове еще гудели поминальные фа-диезы – пианист отчаянно старался во время финальной сцены.
За время сеанса выпал снег. Вере надо было еще что-то уладить, сдать надорванные квадратики билетов. Я ждал у входа. Лампочка над вывеской горела ярко, заливая неожиданно забелевшие улицы волшебным цветом. Малиновым по белому, словно из лопнувшего берлинского пончика на сахарную пудру выползла капля конфитюра.
Вдруг, в десяти шагах от «Одиссея» я приметил человека. Он ходил кругами, появлялся в луче света уличного фонаря, мял шляпу, и опять исчезал во тьме.
Повинуясь минутному порыву, я спрятался за угол. При этом секретничающий господин оставался мне виден. Остановившись под фонарем, он снял свой отвратительный головной убор, надел снова. Вынул из кармана портсигар, щелкнул крышкой.
Наконец, на ходу заматывая кашне, появилась Вера. Незнакомец отшвырнул папиросу, и шагнул навстречу моей жене.
– Ах, это опять вы, господин (имени я не разобрал). В последний раз прошу: оставьте, оставьте же меня наконец! Муж! Меня встретит муж.
Мужчина сделал слабый жест, словно пытаясь удержать Веру, но она ускорила шаг, а преследовать её он не решился, лишь досадливо махнул рукой и направился в противоположную сторону. Я в отдалении следовал за женой. Вера подошла к пансиону, поискала ключ, отперла дверь.
Выждав несколько минут, я вошел следом.
Совершенно не было причин подозревать жену в адюльтере. Более того, только что я – счастливый супруг – мог собственными глазами убедиться в её безусловной верности. Но всё равно меня передернуло от мимолетного, но острого чувства брезгливости. Словно только что у меня попытались похитить бумажник, и неудачливый вор с позором схвачен, полицейские ломают ему руки, уводят в участок, а собственность… Собственность моя сама пришла домой, оставив четкие следы на снегу.
Но попытка. Ощущение потного тепла чужой ладони на бедре.
Вера лежала на кровати, поверх покрывала. В руке журнал. Розовый свет торшера.
Я (с усмешкой). Здравствуй, Вера.
Вера (радостно). Женя, Женечка, как же мы разминулись? Отчего ты меня не дождался?
Я (путаясь). Не дождался, да… Видишь ли, мне пришлось некоторым образом… (Закусив губу, возвысив голос). Вера, я видел тебя с ним. Видел вас!
Вера (в недоумении).