– Не будь к себе так строг. Ты более сдержан, чем считаешь.
Ох, мама, мама. Она всегда ищет в людях что-то хорошее. А судя по тому как я жарил Настю, я даже более несдержан, чем считал.
– Поеду я, мам.
– К девушке, – сразу улыбается она, и когда я обреченно киваю взволнованно спрашивает расправив плечи в голубом воздушном пончо. – Какая она? Красивая?
– Очень на самом деле, но кто-то явно упорно убеждает ее в обратном.
Отъехав от родителей, я понял, что могу расслабиться и сделать по настоящему глубокий вдох. Как будто после плотного ужина расстегнул ремень и вывалил пузо, пока никто не видит. И не важно, что пуза-то у меня никогда и не было.
А вот по мере приближения к съемной квартире, чувства меняются.
Волнение. Предвкушение. Возбуждение. Желание вновь познать тесный плен тела моей Голубки становится невыносимым и жжет внутренности, как после острой пищи. И лишь она одна способна наполнить меня освежающей влагой своих губ и прикосновений.
Но и эти чувства сметает метлой, когда выйдя из такси, я вижу у подъезда пафосный «Патриот» цвета хаки с черными военными номерами.
И чтобы высшему руководству здесь делать? Точно не жить, я бы заметил.
Уж я бы точно заметил Ланкина с его лысиной и бочкообразной грудью. Ланкин Сергей Петрович был полковником московского округа. Причем в столицу он перебрался всего год назад, а до этого строил сопляков, как он сам выражается, по гарнизонам в глуши нашей необъятной страны.
Сам я тоже был сопляком, когда увидел его первый и последний раз. Он разрабатывал операцию в своем районе, а я был так называемым пушечным мясом.
Он жесток, непримирим, а возможно все дело в том, что несколько лет назад потерял сына и воспитывал лишь дочь.
Тяжелый взгляд полковника обращен в лобовое стекло, которое задымлено, судя по размеру облака, уже третьей сигаретой.
Меня он вряд ли бы узнал, да и не хочется в отпуск общаться с военными, поэтому невидимкой проскакиваю в дверь подъезда и на лифте поднимаюсь на свой пятый этаж.
Здесь меня встречает темноволосая женщина с тезкой на руках. Пацаненок тянет ко мне руки и я не думая, поднимаю его на вверх.
И я уже хотел спросить, чего это малыш трется в подъезде, а не на улице, как вдруг из Настиной квартиры доносится ее крик, а следом мужская, отборная ругань.
– Вы не могли бы поставить моего внука на пол, – привлекает внимание к себе женщина и теперь я понимаю, что в ней показалось мне знакомым. Глаза и пухлые губы.
Но если у Насти все это яркое и приветливое, то здесь лишь тоска и желчь.
– Насте нужна помощь? – перевожу взгляд на дверь, уже готовый вспомнить все рабочие инстинкты и просто переломить хребет бесхребетному муженьку.
Дорогу мне загораживает Настина мама и почти вырывает внука из моих рук. Ну с такими-то габаритами понятно.
– Вам, кто бы вы ни были, там делать нечего. Это семейная ссора. Весьма частое явление для тех, кто обременил