Как же тысяч вереницы
Пролезают сквозь границы?!
Али нету молодцов –
Урезонить подлецов
И спасти от грабежей,
Встав на страже рубежей?
Что ты мнёшься у порога?
Головой ответишь строго!
Это ж, братец, мы пока
Урезонили врага.
А как снова кто попрёт,
А народ опять уснёт –
Перебьют поодиночке,
Не холмы здесь будут – кочки!
У самих проблем немало,
Так ведь лезет кто попало!
Ты увит военной славой,
Я ж замучился с державой,
Постарел, совсем седой…
Нужен кто-то молодой,
Чтоб меж мною и народом
Был бы мостиком иль бродом.
У бояр я не в чести,
Дел полно, не разгрести,
А бояре, хоть и Дума,
Разучились, видно, думать.
Свою вотчину лелеют,
Дела делать не умеют.
Закопались в бородах,
Как те воши в рукавах.
Нужен нам АВТОРИТЕТ,
Чтоб народ любил и свет,
Чтоб бояр разбередить,
Снова думать научить,
А не брызгаться слюнями
И размахивать руками…
Ты сыщи, не то тот час
Осчастливишь медный таз!
Ты порыскай по стране…
Не зови чужих, извне –
В тех парнях, с большой улыбкой
И моралью шибко гибкой,
Форс имеется и вес,
Но и шкурный интерес.
Да, ещё вот! Солдафона
Не бери, в нём нет резона…
В общем, думай! Дам я срок –
Три недели и часок!
Выполняй теперь приказ,
Претендент на медный таз!
…Воевода поклонился
И в раздумьях удалился.
Царь велел вина подать,
Чтоб своё волненье снять,
А то этакий экстаз
Аппетит весь сбил на раз.
– Где найти авторитет,
Чтоб народ любил и свет?
Вот вопрос, другим подстать –
Не в бою рога ломать! –
Озадачен воевода. –
Как бы сделать всё в угоду?
Время царь, конечно, дал,
Да отсчёта не сказал,
От какого, бишь, числа
«Тринеделия» пошла?
Если что, смогу сказать –
С Рождества хотел считать!
Но пора вернуться нам
К ратным, воинским делам.
Праздник был, и горе было,
Кому жизнь, кому могила…
Павшим почесть отдавали,
А царю «виват» кричали,
Воеводу прославляли
И дружинников качали.
Подошла пора, не скроем,
Познакомиться с героем –
Этим парнем, средь народа
Что приметил воевода,
Что повёл во время боя,
Ополченье за собою,
Был Никита. Он безродный,
Слободы простой, работной.
Не обижен Богом, нет!
Тридцати неполных лет.
Наречён молвой людской
Очень просто «Слободской».
И не глуп, но не лукав,
Хоть