– Мам, мне вот мысль одна в голову пришла внезапно. А что если я её к себе домой нянькой возьму? Всё мне помощь с детьми будет, так ведь?
– А муженёк-то твой любимый не против будет? Угодит Шурка из огня до в полымя. От одних пьяных глаз к другим.
– Да нет, ты что! Перед другими людьми Колька мой дурь не показывает. Не совсем ещё совесть пропил. Так, на донышке души, осталось её ещё довольно много. На одну жизнь точно хватит. Слабохарактерный он, поэтому и с выпивкой расстаться не может.
– Ладно, что даром гадать. Пусть Шурка сама решает, как быть. У чужих людей тоже, поди, хлеб несладкой тугой ватой кажется. Вроде и не горек он, да вкуса никакого не чувствуешь. Жаловалась она мне вчерась, что устала приживалкой по людям мыкаться. Может, и пойдёт к тебе в няньки. Так она бодрая ещё, крепкая, а своих внучат Бог всё равно не дал. Санька её всё на свете на бутылку самогонки ещё в 20 лет обменял. Весь в папашку своего. Вылитый портрет его, самогонкой нарисованный!
Анна вместе с матерью пошла к тете Шуре. Дети в этот момент ненадолго остались одни: они втроем играли в одну взятую из дома куклу Полину с чёрными бровями и белоснежными, как снег, волосами.
Шурка, сухонькая, жилистая старушка, с извилистыми лучиками почти спрятанной от других боли в глазах, сидела возле простенького деревенского домика. Тонкое ситцевое голубое платье свободным хороводом складок суетилось возле когда-то красивой упругой груди. Натруженные за долгую жизнь руки не изменяли своей привычке и теперь. По-прежнему были в монотонном движении. Несмотря на плохое зрение, тетя Шура тихо вязала носок из разноцветной пряжи, вполголоса считая петли.
– Трудишься всё? Добрый день тебе, Шура!
– Добрый день, Евдокия! Тружусь потихоньку, пока силы есть.
– Разговор у нас вот к тебе серьёзный. К Нюрке моей нянькой пойдёшь? У них с мужем в райцентре дом отдельный на три комнаты. Угол тебе отдельный выделят. За детишками вон приглядывать будешь. Потихоньку, по мере сил. Анька-то моя в школе работает, ты ж знаешь. Зарплата – пару раз в магазин сходить, на третий горько прослезиться… Правда, хозяйство небольшое хоть выручает, славу Богу. А у работы её немалый плюс есть. В 2 часа дня Нюрка уж уроки все проведёт и дома: всё ж подолгу тебе с детьми не сидеть.
Тетя Шура прожила с Анной и её семьей целых пять лет, став всем по-настоящему родной. Умерла она тихо, в больнице. Нагруженное жизненными трудностями под завязку, как бесправная лошадь тяжёлой поклажей, сердце резко дало сбой.
Анна похоронила тетю Шуру полностью на свои