– Ребята, это же Вася Васильков, – удивился я.
– Кто таков? – недоверчиво вскинулся Лёнч.
– Бродяга и тунеядец, – отозвался Вася.
– О! Мы таких уважаем, – пробасил Ма́зут. – Эти никем не командуют.
– Ну-ну. И никому не мешают, – согласился Равиль.
– Ты как сюда попал? – учинил я допрос. – Это же закрытая воинская часть КГБ.
– Я бродил по Царицынскому парку и увидел забор. В нём дыра. А у меня принцип. Если в заборе есть дыра – мне туда надо.
– А ничего, что поверх забора колючая проволока? – напустился Лёнч.
– Тем более надо, – произнёс Вася, затвердев взглядом.
– Ну и как?
– Я уже тут всё обошёл.
– И до сих пор на свободе? – усмехнулся Кира.
– А у Васи глаза добрые, – вступился я.
– Ага, и сам он прозрачный.
Тут Равиль (он единственный из нас стоял лицом к казарме) стрельнул взглядом и бросил лишь одно слово, от которого кровь застыла в жилах:
– Речко́!
– Бежим! – скомандовал Лёнч.
Очухались только у автобусной остановки. Новая напасть: ближайший рейс сто пятьдесят первого через двадцать пять минут. На остановке, естественно, никого.
– А где Вася? – не понял я.
– Так он же с нами не побежал, – напомнил Кирилл.
– А, ну да! – вспомнил я. – Он же не бегает, а ходит!
– Ну, ща его Речко́ порвёт, – скрипнул зубами Лёнч.
Всё ещё напуганный перспективой появления старшины Речко́, я предлагаю отойти в лесок. Полежать на травке. Ребята поддержали меня единогласно.
И вот лежим мы на молодой майской травке, урчим голодными животами, пожёвываем травинки и пялимся на многоэтажный купол небосвода со снующими на лесках кучерявыми болонками. Как же странно устроен этот мир. Мир, в котором реальность порой перемешивается с ирреальностью, даже если кровь твоя химически чиста, а сам ты адекватен и полностью отвечаешь не только за себя, но и «за того парня».
– Летят вот эти ватные тампоны над русской средней полосой, – начал я. – А началось всё где-то на Багамах.
– Ты о чём? – не понял Лёнч.
– Я? – удивился я. – О Гольфстриме, главной климатической установке этой голубой планеты. О чём же ещё?
– Причём тут тампоны?…
– Чуваки, – внезапно обрадовался сам себе Ма́зут. – У меня ж бутики с салом есть!
– Кто о чём, а Чурило про… – прошипел Лёнч.
Глава 4. Женщина, которая поэт
Гражданка гражданке оказалась рознь. Довольно быстро выяснилось, что о старых привычках придётся забыть. «Динамо» разместило прикомандированных бойцов на так называемые городские сборы. Конечно, на сборах встречаются далеко не только спортсмены воины-срочники, но и, например, интернатовские35. Некоторые из них – второгодники. А также выпускники ШИСП, студенты ГЦОЛИФК36,