На ней всё то же платье из синей саржи, что и два года назад, выгорело. Видало виды. Над ушами повыбивались пряди. И эта допотопная тока, три обшарпанные грозди, чтоб как-то скрасить. Убогая христианка. А любила одеться со вкусом. Морщинки вокруг рта. На год, кажется, старше Молли.
Ты ж посмотри как эта женщина зыркнула на неё, проходя. Жестоки. Безжалостный пол.
Он всё ещё смотрел на неё, скрывая за взглядом своё нетерпение.
Наваристый говяжий суп, черепаховый харчо. Я тоже проголодался. Крошки бисквита в сборках её платья: на щеке мазок сахарной пудры. Руберб-торт с начинкой, щедро украшенный фруктами. Джози Повел. В доме Дойла, давным-давно, на Долфин-Барнз, шарады. Э.Х.: эх.
Сменить темy.
– Давно вы видели м-с Бюфо?– спросил м-р Цвейт.
– Минну Пурфо?
Филип Бюфо мне припутался. Из лакомых кусочков. Мэтчем частенько вспоминает уловку. Правильную я дёрнул ниточку? Да. Заключительный акт.
– Да.
– Я только что по дороге зашла спросить как у неё. Она в родильном доме на Холлиз-Стрит. Под присмотром д-ра Рогена. Мучается уже третьи сутки.
– О,– сказал м-р Цвейтакая жалость.
– И дома у неё мал-мала-меньше. Санитарка говорит ужасно трудные роды.
– О,– сказал м-р Цвейт.
Его отягчённый сочувствием взгляд вобрал её новость. Язык coжалеюще прищелкнул. Тц! Тц!
– Печально слышать,– сказал он.– Бежняжка! Трое суток! Для неё-то какой ужас!
М-с Брин кивнула.
– Схватки начались во вторник.
М-р Цвейт мягко коснулся её локтя, предупреждая.
– Минутку! Дайте ему пройти. Пропустите.
Костлявая фигура шагала вдоль бордюра от реки, заворожённо уставясь в солнечный свет через тяжелый телескоп на ремешке. Тугая, как колпак, крохотная шляпа стискивала его голову. Плащ, переброшенный через руку, трость и зонт побалтывались в такт шагам.
– Посмотрите,– сказал м-р Цвейт.– Он всегда ходит по внешнему краю. Видите?
– А кто это, позвольте спросить,– сказала м-с Брин.– Он не в себе?
– Его зовут Кешел Бойл О'Коннор Фиц-Морис Тисдел Фарелл,– сказал м-р Цвейт, улыбаясь.– Смотрите!
– Ну, и нахватался он этих имен,– сказала она.– Вот и Денис в один прекрасный день таким же станет.
И вдруг осеклась.
– Вон он,– сказала она.– Надо догнать. До свиданья. Молли от меня привет передадите?
– Да,– сказал м-р Цвейт.
Он смотрел как она огибает прохожих спеша к вывескам. Денис Брин, в сюртучишке и синих шлёпанцах вышаркал из конторы Гаррисона, прижимая к рёбрам два толстенных тома. Здрасьте среди ночи. Её перехват его ничуть не удивил и, уставив в неё свою седую свалявшуюся бородёнку, он горячо заговорил, виляя расхлябанной челюстью.
Чокнутый. Не все дома.
М-р Цвейт лёгкой поступью двинулся дальше, видя в солнечном свете впереди тесный головной убор, болтающиеся