Да только толк-то в них какой?
Если чуть свет – он уж косой!
В трауре по Саллюстию, говорил Малиган. У которого мамаша околела.
Майлз Крофорд запхал странички в боковой карман.
– Ладно,– сказал он.– Остальное дочитаю после. Всё будет путём.
Лениен протестующе простёр руку.
– Но моя загадка!– сказал он.– Какую оперу поминают шпингалеты перед набегом на птичьи гнёзда?
– Оперу?– сфинксово лицо м-ра О'Мэдена Берка удвоило свою загадочность;
Лениен объявил радостно:
– РОЗА РИМА. Улавливаете? РАЗОРИМ, А? Гы!
Он мягко пихнул в селезёнку м-ра О'Мэдена Берка. Тот с деланым стоном грациозно отшатнулся на свой зонтик:
– Помогите!– выдохнул он.– Мне дурно.
Лениен, приподнявшись на цыпочки, учащённо обмахивал его лицо листками.
Профессор, возвращаясь мимо подшивок, провёл рукой по распущенным галстукам Стефена и м-ра О'Мэдена Берка.
– Париж, прошлое и настоящее,– сказал он.– Вы смахиваете на коммунаров.
– На ребят, что разнесли Бастилию,– сказал Дж. Дж. О'Моллой с тихой насмешкой.– Может это вы двое застрелили генерал-лейтенанта Финляндии? С вас станется. Генерала Бобрикова.
– Наше дело только замышлять,– сказал Стефен.
ПОПУРРИ
– Полный набор талантов,– сказал Майлз Крофорд.– Юриспруденция. Античность.
– Скачки,– ввернул Лениен.
– Литература, пресса.
– Если б Цвейт был тут,– сказал профессор.– Благородное ремесло рекламы.
– А мадам Цвейт,– добавил м-р О'Мэден Берк.– Муза вокализа. Дублинская примадонна.
Лениен громко кашлянул.
– Ахм!– тихонько выговорил он.– О, воздух свежего глотка! Я простудился в парке. Ворота входа были настежь.
ТЕБЕ ПОД СИЛУ
Редактор возложил нервную руку на плечо Стефена.
– Хочу, чтоб ты что-нибудь написал для меня. Да с перцем. Ты это умеешь. Видно по твоему лицу. Лексиконом младости…
По лицу видно. Вижу по твоим глазам. Шельма!
– Ящур!– вскричал редактор с пренебрежением.– Съезд националистов в Борисаноссоре. Чушь собачья! Давление на общественность! Дай им что-нибудь ядрёное. Вставь всех нас туда, язви его душу! Отца, Сына, Святого Духа и Джейкса Маккарти впридачу.
– Любой из нас годится в пищу для размышлений,– сказал О'Мэден Берк.
Стефен поднял глаза к откровенно неотрывному взору.
– Он вербует вас в свою пресс-банду,– сказал Дж. Дж. О'Моллой
ВСЕГО ПОНЕМНОГУ
– Ты сможешь,– повторил Майлз Крофорд, стиснув его руку со значением.– Погоди. У нас Европа остолбенеет, как говаривал Игнатиус Галахер за биллиардом в "Кларенсе". Галахер, вот это, доложу тебе, журналист. Это перо! Знаешь, как он сделал карьеру? Слушай меня. Случай хитроумнейшей журналисткой сметки. В восемьдесят первом, шестого мая, эпоха непокорённых, убийство в Феникс-парке, ты ещё, по-моему, не родился. Сейчас покажу.
Он протолкнулся