Но головная боль в этот день достигла такой силы, что пришлось закончить работу на половине, отложив остальное на завтра. Я вернулся в общежитие, слабо пожевал макароны и выпил таблетку цитрамона. Немного поспав, стал медленно собираться. За пятнадцать минут до начала прибыл разбитый в школу.
Это было, пожалуй, самое обычное собрание. Во всяком случае, начиналось оно именно так. Родители разместились так же, как их дети рассаживаются во время уроков. Я сидел в последнем ряду, на месте Митиной, кстати. Её родитель не пришёл, и поэтому я занял этот свободный стул.
Мой выход был намечен почти на самый конец. Поэтому пока я вынужден был просто слушать речь классной руководительницы. Вот это-то и оказалось самым сложным. Невыносимо сложным. Около полутора часов она обсуждала с родителями всякие нудные темы: от сбора денег на ремонт класса до желанного многими упразднения бакалавриата – формы обучения, которая в большинстве своём ожидала учеников «9-в» через два года на выходе из школы.
Я сидел и в полудрёме представлял, как вот сейчас родители вскочат, воодушевившись речами классной руководительницы, собьются в тесный кружок и настрочат массовое заявление в Министерство образования. А там, прочитав этот смелый опус, тут же потрут затылки и скажут: «Чёрт подери. Что же этого раньше-то никто не предлагал?! А ну-ка, сворачиваем дебильный бакалавриат и возвращаем всё на круги своя! Запускаем революцию в системе образования! Звони Путину! Да, прямо сейчас! Звони же! Сейчас или никогда! Сейчас или никогда, сейчас…»
– …выступит психолог-практикант.
Странная тишина окутала пространство. Несколько родителей, повернувшись, глядели на меня.
«Чего такое, – подумал я, заёрзав на стуле. – Уже позвонили Путину?..»
Классная руководительница из-под своих больших очков выжигала во мне вмятину. Вмятина на месте Митиной. Ха-ха. Бакалавр бы их всех побрал.
Всё понятно.
Мой выход…
Что было дальше, в принципе, подробно рассказывать смысла нет. Я что-то бубнил про «весьма сплочённый коллектив и несомненное присутствие стремления достойно завершить учебный год», поверхностно прошёлся по базовым характеристикам «9-в», предупредил, что работа будет продолжаться ещё четыре недели и что только в самом конце можно будет составить полноценную характеристику всего класса и каждого его ученика – и передать школьному психологу для дальнейшей работы. Если это, конечно, вообще кому-нибудь будет нужно.
Слушали неплохо, с интересом. Но были и такие, кто переговаривался о чём-то постороннем. Впрочем, ладно. Попросили выступить на мероприятии – пожалуйста, выступил. А теперь пора было заканчивать всё это безобразие… Но так просто это безобразие заканчиваться не хотело.
Не успел я завершить свою речь, как вдруг распахнулась дверь, и в кабинет вбежала перепуганная техничка.
– Беда! – крикнула она.
Не знаю, как так получилось,