– Хорошо, – сказал я и потянулся до хруста суставов, – теперь спи, пигалица. Под утро растолкаю.
Она пискнула из-под одеяла:
– Почему пигалица?
– Это такая пичужка, – объяснил я. – Мелкая птичка. Но хорошенькая. И писклявая.
Она чуть повернула в мою сторону голову.
– Я не писклявая!
– Не писклявая, – согласился я великодушно, – а что временами… то не в счет.
Она сердито блымнула на меня большими и блестящими в полутьме глазищами.
– И никакими временами!.. Ты меч поставил поближе, думаешь, ночью кто-то нападет?
– Вряд ли, – ответил я, – это так, на всякий случай. Бывает всякое.
Она осторожно повернулась в мою сторону, но держась на расстоянии протянутой руки.
– А что бывает? Расскажи.
– Ну вот, любопытная.
– Не любопытная, – возразила она сердито, – а хочу знать, против чего надо приготовиться и мне!
– Бывают привидения, – объяснил я, – что выходят из стен в полночь, а то и вовсе призраки. Иногда появляются через скрытые проходы, что открывает нечистая сила опять же в полночь, всякие жуткие твари…
Она прошептала испуганно:
– И… что? Тебе приходилось?
– Еще бы, – сказал я гордо, – я же такой дивный цветок, на который все мухи летят. Даже оборотни пару раз ко мне проламывались! Но ты не трусь, я уже руку набил.
– Я не боюсь, – огрызнулась она дрожащим голосом, – просто хочу знать, против чего…
– Не угадать, – ответил я, – мне кажется, это какой-то особый василиск.
– Что за особый?
– Урод, – объяснил я, – вместо того, чтобы в камень, как все нормальные, он сжигает дотла. Хотя это может быть и не василиск.
Она сказала сердитее:
– Ну так не сбивай с толку! А то я начала готовить заклинание против всех ящериц на свете.
– Молодец, – сказал я, – живучая.
Она замедленно придвигалась ко мне, пока я рассказывал, наконец коснулась сильно выступающей грудью, мордочка все еще настороженная, осторожно закинула на меня ногу. Я все так же лежу на спине, ладони за голову, смотрю в потолок, и она, выждав чуть, положила на предплечье голову.
Я все еще не шевелился, и она поскребла там кожу ресницами, умостилась уже со всеми удобствами, затихла.
– Тебе как, – спросил я, – удобно?
Она огрызнулась:
– Не мешай. Я сосредоточиваюсь.
– Хорошее занятие, – одобрил я, – передвинь харьку ближе, лучше на грудь. Так пойдет быстрее.
– Сама знаю, – буркнула она и присунулась ближе, щекой опустилась на мои грудные мышцы, я их недавно наконец-то сумел подрезать сверху, сам не могу насмотреться, снова затихла, прислушиваясь, прошептала строго: – Только ничего не выдумывай, ладно?
– Ладно, – согласился я. – Хотя фантазия у меня еще та.
Глава