– Хрень какая-то. Наверняка поехал в депо, просто огласить забыли. Сколько я там сидел вообще? Я так опоздаю из-за таких приколов!
Он посмотрел на табло над тоннелем. Оно безмолвно показывало ровно тринадцать часов и сорок четыре минуты. Переведя взгляд на свои часы, он увидел, что они тоже показывают час. Его неизменный жизненный спутник, тот, на кого он всегда мог положиться безоговорочно и полностью – его часы, сейчас показывали неправильное время. Такое случилось в первый раз.
По его ощущениям прошло около пятнадцати минут, а то и больше. Хотя с расчётом времени он был не в ладах и из-за этого опаздывал почти всегда и везде. На работу он опаздывал стабильно на пятнадцать минут, а иногда и на полчаса, за что постоянно получал штрафы, так, что десять процентов его зарплаты уходили на то, чтобы покрыть штрафы за опоздания или затянувшиеся перерывы.
Перерывы на работе для него были особым ежедневным ритуалом, на которых он уделял время себе, своим мыслям и кофе с сигаретами. Кофе из офиса по запаху напоминал запах растворимого кофе из стиков, которые стоят на прилавках на кассах, но менее концентрированного. Это был скорее не кофе, а вода со вкусом кофе. Учитывая любовь нашего героя к объёму чашек, сравнимых с тройным американо, этот напиток был скорее коричневой водой, которую он пил, чтобы зарядиться кофеином. Да и это не имело особого значения, потому что основную роль в этом ритуале играли сигареты.
Для того, чтобы проделать обряд приношения бумаги, резаного табака и клеток организма в жертву никотиновой зависимости, он ставит стакан на парапет ресторана, находящегося прямо возле курилки, чуть отойдя от Министерской площади. Отработанным движением он достаёт мягкую пачку сигарет из внутреннего кармана куртки, из которой впоследствии берётся тяжёлая "красная", на десять миллиграмм, сигарета, лёгкий стук о пачку, продувание фильтра перед тем, как сунуть сигарету в рот. Далее не менее автоматическим движением из нагрудного кармана куртки он достаёт самую дешёвую зажигалку, которую смог найти в супермаркете, потому что всё время теряет их в огромных количествах. Он прокручивает пальцем кремень, зажимая кнопку подачи газа, секунду смотрит на огонь, а потом подставляет зажигалку под сигарету.
Выпуская дым после первой затяжки, он смотрит прямо перед собой, задумавшись. Именно сейчас он настоящий, нет искусственной уверенности в себе, нет дурацкой полуулыбки, сарказма, сопровождающего почти каждую его реплику в чей-либо адрес. Тут он не отпускал колкие замечания никому, желая показать остроту своего ума, во взгляде не было напыщенности и бравады. Наедине с собой он не притворялся другим человеком, и в эти минуты он чаще всего думал о чём-то очень отдалённом от реальности, погружался в себя, в глубины своего поведения, анализировал, какие его действия сейчас к каким последствиям приведут позже. Время течёт незаметно и так, затяжка за затяжкой, глоток за глотком, он