– Закрой свой рот! Я тебя предупреждаю, только попробуй вмешаться в наши отношения, – пригрозив сыну уверенными жестами указательного пальца, он поднял с пола большую сумку и ушёл. Никита стоял там замерев. Она медленно спустилась по лестнице, уже не контролируя слезы, которые скатились из глаз, слезы страха, ужаса и боли за него. Она подошла к нему ещё ближе и тихо произнесла:
– Никита, – он вздрогнул и гневно посмотрел на неё.
– Я приказал тебе оставаться там! – зашипел он снова бесившись.
– Как ты? – она протянула ладонь к его лицу и от этого жеста в его глазах мелькнуло удивление, но он успел отшвырнуть ее руку.
– Уходи! – боль пронзила ее насквозь, чувствуя одновременно его страдания и свои, желая остаться с ним, быть рядом, касаться его, обнимать, лежать в ногах, лишь бы остаться и постараться утешить.
– Позволь побыть ещё, – он перебил ее вскрикнув.
– Что? Нафиг ты мне тут нужна? Убирайся я сказал, – она зажмурилась от его крика и принялась вытирать слезы. Он отвернулся от неё, впуская пальцы в волосы и поднимая голову вверх, точно взывая к Богу, – Хорошо, прости, – она собралась уходить, как вдруг на его крики пришла мама, с лестницы, с заплаканным и несчастным видом спросила:
– Ты уходишь?
– Да, мне нужно идти, пока метро не закрыли.
– Какое метро?! Никита, вызови ей такси, в такое время ты одна не вернёшься! – удивительно, даже в такой критический и тяжелый для неё момент она думала и переживала за других. Ее чистое искрящее сердце навсегда покорило Офелию и она искренне проникалась к этой женщине уважением и любовью.
Спустя некоторое время, Никите пришло сообщение, несмотря на неё, он положил одну руку в карман штанов и, не отрываясь от телефона, холодно произнёс:
– Машина подъехала, – и вышел на улицу, а она последовала за ним. Никита постучал в окно и, когда таксист опустил стекло, парень вручил ему деньги и наконец одарил ее безучастным взглядом: – Садись, – девушка открыла дверь, но он остановил ее, оперев ногой дверь. Она непонимающе посмотрела на него и он пояснил, холодно и чётко, как он умел:
– Если вякнешь хоть что-нибудь об увиденном в школе… Сама знаешь, что будет, – она мрачно усмехнулась.
– Ты совсем меня не знаешь.
Ревность
Ещё целый день в разлуке с ним не давал ей покоя. Сделав с мамой традиционную уборку в доме, она закрылась в своей комнате, чтобы скрыть свое подозрительно взволнованное и замкнутое поведение, совсем не присущее ей. Уютно расположившись на подоконнике своей комнаты, она, как заворожённая, смотрела на небо, усыпанное звёздами. Поднялся сильный ветер, гоняя оставшуюся листву, которая покрывала весь двор. Опустевший двор напоминал ей вымершие города из фильмов ужасов и лишь листва придавала обстановке романтичности и драматизма. Порывы ветра медленно кружили рыжие, сухие листочки, имитируя парный танец и в голове заиграла мелодия