– Не плачь, – казалось, шелестела Марьянка.
– Ничего не поделаешь, – вторила Фекла.
– Скажите мне, что все будет хорошо! – взмолилась я.
Но ответа не было. А может быть, мои подруги-сосны и вовсе ничего не произносили, а я сама себе все придумывала… Может быть. Я вытащила из кармана письмо, разорвала его пополам, потом сложила половинки вместе – и еще раз пополам, потом порвала по две четвертинки отдельно… И рвала оставшиеся обрывки до неразличимых клочков. Мои слезы падали на кусочки бумаги и, наверное, где-то там внутри смешивались со слезами «лапочки Светы». Прости, девочка-мама. Прости, что уничтожаю твою надежду. Клочки бумаги падали сквозь мои пальцы, а ветер подхватывал их и разносил в разные стороны. Больше нет письма. Я не со зла. Я хочу добра моей сестре. Вот так думаешь сделать что-то хорошее и не видишь, как зло прячется за добрыми умыслами прозрачной мрачной тенью. Защищая Аньку, я обижала ни в чем невиноватого Ванютку… Но по-другому я не могла. Что же поделать, если жизнь так несправедлива?
Детство окончательно уходило, оставаясь в этом сосновом лесу без меня, прилипая навечно к запаху смолы, перемешиваясь с тонкими сосновыми иголками, с этим необычайным лесным воздухом, ароматом былых дней. А я? Я оставалась один на один с судьбой. Одна. Без сосен. И даже верные стражи Федор и Сенька не могли защитить меня от нашего обидчика Ивана. И от жизненных невзгод не могли уберечь. Они оберегали меня в детских сказках, хранили меня, пока я ждала принца с дорожной сумкой на плече. А теперь защитники-сосны становились бессильными. Совсем. А принц? Он тоже остается в мечтах, в этом лесу. Испаряется вместе с утренней росой.
Я усмехнулась. Вон Аня уже дождалась своего «принца». И ничего хорошего нам это не принесло. Беременность… Это было самое ужасное, что могло с нами случиться, самое плохое. Я плакала горько и долго. Я забыла про сосны, и даже про Аню забыла. Я не знала, кого я больше жалела: сестру или самое себя, или маму… Или даже бабушку Глашу, тонкие седые косички которой я помнила на той же самой подушке… Нет, не только на подушке, а даже на той же самой наволочке, на которой целую неделю покоилась прекрасное золото Анькиных волос. Все смешалось в моей головушке: хорошее и плохое, детское и взрослое, прошлое и будущее…
Ах уж этот Иван! Какие мы с Анькой невезучие! В тот момент я полагала, что это был ужасный день. Хуже не придумаешь, никогда и ни за что. Как я упивалась своим несчастьем, как была эгоистична, как жалела себя. Да, все-таки себя. В первую очередь, себя. Тогда я еще ровным счетом ничего не знала. Никто понятия не имел, что готовит для нас судьба завтра. Знал только он – тот, в цилиндре, кто померещился мне вдалеке между соснами…
Глава 6. Беда
К полудню в небольшую комнату, которая служила клубу в качестве фойе, набилось огромное количество людей. Пришли даже те, кого никто не ожидал увидеть. Марфа, проживающая на краю села, пришагала