Тайный фронт – Москва. Иван Просветов

Ким ничуть не походил на потенциального разведчика – задумчивый юноша с мягкими чертами лица, такие нравятся романтическим барышням. Происхождение и мотивы вызывали вопросы. Но имелись рекомендации, и начальник КРО умел разбираться в людях. «В нашей профессии чаще терпят неудачу те, у кого не развито чувство интуиции, наблюдательности, логической углубленности в порученное дело, умение вжиться в чужой образ, кто не понимает и плохо воспринимает характерные особенности информационной работы, – считал Артузов. – Среди нас есть разные по складу характера работники: забывчивые и рассеянные, строгие и сентиментальные, нервные и спокойные, торопливые и медлительные. Но все это остается для чекиста за порогом порученного дела. На моей памяти много примеров, когда с виду трусливый сотрудник с храбростью льва бросался в бой, под пули, нервный сжимался в комок, чтобы выстоять перед испытанием, которое ему устраивал противник, медлительный проявлял неимоверную активность и решительность, чтобы выполнить оперативное задание»76. Все нужные качества у Кима имелись.

      По словам Артузова, Отакэ Хирокити прибыл в Москву «в качестве неофициального дипломатического представителя с целью подготовить почву для открытия японского посольства». Задача Кима – знакомиться со всей его корреспонденцией и следить за связями, которые Отакэ устанавливает в Москве. При возможности осторожно обрабатывать японца «в просоветском духе». После этой установочной беседы Ким иногда встречался с Артузовым но в основном «был на связи у Шпигельглаза»77. С 15 июня 1923 года он числится переводчиком 5-го (восточного) отделения КРО ОГПУ. Должность была условной – так оформляли многих негласных сотрудников ОГПУ и разведчиков-нелегалов.

      В Москву Ким привез рукопись «О фашизме в Японии» (статью опубликовал журнал «Новый Восток»). Работая с японской прессой, он собрал богатый материал об ультраправых организациях Страны Восходящего солнца. Даже если не обращать внимания на стилистику, типичную для тех лет, все равно заметно, как претит автору деятельность «профессионал-патриотов» – пропаганда национального превосходства и беспредельной верности императору, агрессивность ко всем, кто поддался опасным заморским веяниям, особенно к рабочим, отстаивающим свои права.

      Для выпускника ГДУ нашлась должность преподавателя в Московском институте востоковедения им. Нариманова. Весной 1924 года его включили в Центральную комиссию по японоведению Научной ассоциации востоковедения СССР при Президиуме ЦИК СССР. Известны темы некоторых докладов с которыми Ким выступал на заседаниях комиссии наравне с авторитетными учеными: «„Каста нечистых“ в Японии в прошлом и настоящем», «Идейные течения в Японии после мировой войны»78.

      Издательство «Новая Москва» приняло у него переводы двух рассказов Акутагавы для альманаха «Восточные сборники». На русском языке молодой мэтр японской литературы печатался