– Прямо в голову?
– Почему прямо? – несколько раздраженно ответил Кронин. – Ранения есть и на других частях тела. Ожог ведь легко отличить от других травм. Но нет ни одного юккантропа, у которого не была бы сожжена голова.
– Может быть, так получилось? – неуверенно предположил Клим. – Хотели пугнуть поверх голов, да низковато взяли прицел?
– И всем попали в голову? Ты посмотри, они лежат вразброс, на большой площади. Нет, – угрюмо, но уверенно заключил Кронин, – их хладнокровно расстреляли. Били прицельно, на выбор.
– Ты понимаешь, что говоришь? – сухо спросил Клим.
– К сожалению.
– Ты, – штурман замялся, но все-таки закончил, – ты думаешь, это Майкл?
– Думаю, – вздохнул инженер.
– Да, – потерянно сказал Клим, – вот беда-то. Надо немедленно доложить Ивану.
Он без всякой охоты потянулся к приборной доске и нажал кнопку вызова корабля. Потянулись секунды ожидания. Когда они превратились в минуты, Клим тяжело вздохнул и послал вызов вторично.
– Наверное, заняты работой, – скорее для себя, чем для Клима, успокоительно заметил Кронин.
– Спят, наверное! – сердито бросил Клим.
Но время тянулось и тянулось, а корабль не отвечал.
Клим ткнул кнопку аварийного вызова.
– «Торнадо» слушает, – бесстрастно доложил автомат, – корабль в порядке, экипаж на борту отсутствует.
– Срочно на корабль. – Негромко, но напряженным голосом проговорил инженер. Он знал, что лишь нечто чрезвычайное может заставить Лобова оставить «Торнадо» без дежурства, когда униход в поиске. Знал это и Клим, а поэтому, ничего не ответив товарищу, он свечой поднял машину в воздух.
Несколько секунд Лобов непонимающе смотрел на Барту, переваривая услышанное, а потом переспросил:
– Биоробот? Здесь, на Юкке, где нет ни малейших признаков ноосферы?
– Я и сам не хотел верить, но что поделаешь? – Барту устало опустился в кресло. – Такие факты.
– Ну-ну, – поощрил Лобов, хотя видно было, что он не переставал сомневаться.
– Припомните, как мы были удивлены, что в юккантропа попал единственный камень и чертовски неудачно – прямо в голову. Так вот, могу вас уверить, что в него попал по меньшей мере пяток камней. Но они не оставили почти никаких следов на его теле! Так, едва заметные царапины. Я сразу обратил внимание на особенность размозженных тканей юккантропов – раны и ранки почти не кровоточили и вообще имели резиноподобный вид. И вот, когда юккантроп скончался, по крайней мере я так думал, вспомнил об этой особенности его тканей. И, разумеется, решил исследовать под микроскопом. Сколько ни бился, мне не удалось обнаружить даже намека на клеточное строение, характерное для всего живого. Какая-то волокнистая, упругая высокомолекулярная масса!
Сомнение, отражавшееся на лице Лобова, постепенно уступало место раздумью. Барту заметил это и продолжал с еще большей живостью:
– Разумеется, я не ограничился пораженными тканями, а произвел вскрытие и взял пробы самых разных органов и частей