Остановлена добыча нефти. Свёрнуты космические программы. Заключено перемирие на Ближнем Востоке. Террористические ячейки объявили об отпуске. Мировые державы перестали финансировать разработку ядерного оружия.
– Сконцентрируйтесь на лечении, – говорит Виктор. – Отсчитывайте секундные стрелки.
Отсчитывайте фонарные столбы.
Запишитесь в группу поддержки.
Перестаньте думать о будущем.
Сорок шестой, семьдесят девятый, восемьсот тридцать четвёртый… За одним из столбов прячется Виктор, над головой он держит пластиковый макет розового, как сакура, препарата. Пальцы Виктора, его ладони и запястья, мягкие, как мармелад. Ногти отполированы до блеска. Мои воспоминания о Викторе заканчиваются его словами:
– Поймите, главное в вашей ситуации – настроиться на позитив.
Из выдвижного ящика Виктор достаёт лист бумаги и просит меня поставить на нём подпись.
– Это чистая формальность! Я доверяю вам полностью, но закон требует вашей подписи. Вы должны пообещать, что не будете заражать вирусом никого из своих близких.
Документ, который протягивает мне Виктор, похож на рекламный контракт. Под моим именем указан целый перечень обязательств. Я должен предупреждать своих половых партнёров о том, что болен. В противном случае меня посадят за решётку.
В контракте, который даёт мне Виктор, жирным шрифтом выделены слова: «уголовная ответственность», «умышленное заражение», «судебный иск».
– Подпишите вот тут и тут.
Виктор говорит:
– Если вам дорога ваша свобода, откажитесь от секса.
ГЛАВА 6
Пункт 54, статья 5, из «Памятки уцелевшим» (под ред. отдела по противодействию ЧС Всемирной организации здравоохранения):
«Напоминаем, что допустимый уровень шума на территории карантинной зоны 154А, 816F и 714D – 50 дБ в дневное время и 40 дБ – в ночное.
На территории остальных карантинных зон предельно допустимый уровень шума – 30 дБ.
В случае срабатывания пожарной тревоги, автомобильной сигнализации или другого несанкционированного звука всем уцелевшим рекомендуется срочно войти в помещение и не покидать его пределы несколько часов.
Рекомендуется закрыть окна и сидеть в тишине».
Из-за погони я перестаю замечать детали. Пухлые губы фотомоделей, их причёски, зафиксированные влагоустойчивым лаком, пропитанные аргановым маслом брови, глаза, увеличенные фоторедактором….
Из-за погони я пропускаю целую серию жизненно важных установок, которыми делятся с нами рекламные плакаты. Ярким потоком лучей, справа и слева от дороги, пулемётной очередью, оглушая нас оркестровой музыкой, под которую обычно женятся герои дневных мелодрам.
Лили говорит:
– Бензина нам хватит еще на пару километров.
Свет в студии резко гаснет,