Летний вечер не обещал ничего интересного. Я сидела на Каскаде за кофе и читала автобиографию Агаты Кристи. Милая, правильно написанная книга викторианки. Летнее, чайное. Именно чайное. Книга не шла к кофе. Такое надо читать на даче у бабушки, когда на столе пахнет печеньем, не особенным печеньем, но пахнет. Летом и с середины весны я читаю в Шарле. Зимой в Ай Леони за столиком у окна. Шарль это место, где букеты и скатерти на столах заставляют примириться с соседними столами. Автобиография Кристи не могла настолько меня поглотить, чтобы я ушла в нее с головой. За соседним сидел симпатичный мужчина и не отрывал от меня нервного лукавого взгляда. Он шалил. У него было свидание, женщина сидела напротив, они чинно обедали, попивая вино. Она была не красива и абсолютно не интересна как печенье на даче у бабушки, правильная и скучная женщина с правильной и скучной стрижкой каре. Он явно хотел большего, он хотел убийства, побега, сокрытия и поисков виновных. Он хотел разгадку тайны. Он хотел неизвестного и нашёл меня, женщину, которая пыталась осилить воспоминания другой женщины о своей скучной жизни величиной в 700 страниц. Я сердилась, он был наглый. Не знаю, что больше злит женщин наглость или то, что это их заводит. Это было не правильно, то, что он неотрывно смотрел на меня во время своего свидания, даже не пытаясь делать вид, что это не так. Меня злило, что меня взяли в соучастники преступления против моей воли, и виноватой, как всегда, назовут женщину.
Я закрыла книгу, попросила счёт и ушла. Пару дней спустя он случайно оказался в кафе где я сидела, а я как раз просила официанта пересадить меня на улицу. Заметила его, сказала официанту, что он неотрывно смотрел на меня в Шарле и спросила, насколько удобно теперь пересаживаться. Официант, который год уговаривал меня обратить внимание на кого-то из интересующихся мною мужчин, схватил мою сумку и унес за соседний с ним столик, крикнув по дороге – Удобно. Я рассмеялась и пересела. Мы опять оказались за соседними столами и он пошёл в наступление так быстро, как будто боялся, что я вновь уйду. Я дала ему номер своего телефона. Он позвонил. Через неделю мы обедали в Шарле, и он ни на кого кроме меня не смотрел. По моему, вокруг нас никого никогда и не было.
Улыбка признак слабости. В животном мире обезьяны улыбаются вожаку стаи, транслируя – я не опасен для тебя, ты сильнее, не бей. Стаи мужиков, которые расплываются в улыбке перед красивой женщиной, транслируют ту же мысль – я не опасен для тебя, не гони. Улыбка – основа политики продаж. Дети улыбаются всем, они подсознательно пытаются себя защитить. Никто не проявляет агрессии к тому, кто слабее. Все спокойно ставят лайки фотографиям некрасивых людей. Они не опасны. Им не завидуют. Они не вызывают агрессии. У агрессии всегда есть причина. Чаще всего это банальная неуверенность в себе. Люди могут простить другим массу вещей. Но из массы вещей они прощают что-то одно.