Меня успокаивают камни. Я люблю смотреть на переливы самоцветов. По моему, они бесконечно красивы. Я понимаю Лилит, которая их собирала. Я понимаю Лилит, которая бросила глиняного Адама, потому что он не понимал, чем ее восхищают камни. Я понимаю женщину, которую не любили, хотели, терпели, привыкали, но не любили. Я понимаю огненную душу, которой нравился ангел. Она никому не врала. Она не врала себе. На самом деле, запретный плод рая был алмазом. Именно из него создавали первые души. Идеально чистые, сильные души, которые со временем менялись как портрет Дориана Грея, перегорали и превращались в грифель для карандашей. Но когда-то, сразу после Рая, Землю населяли алмазные души. Прозрачные, просвечивающие светом и с нимбом над головой. И кровь чистых душ была голубой.
Был день святого Валентина и мой телефон отчаянно звонил. Я несколько раз отвечала на звонок, но ничего не слышала. По моему, бог был против этого звонка, он мешал ему ко мне пробиться. Звонивший был более чем настойчив. На четвертый раз я услышала его голос. Он был взволнован и растерян.
– Почему ты бросаешь трубку, чем я тебя обидел, я вообще никому никогда не звонил в день влюбленных, потому что у меня никого никогда не было. Ты самый близкий мне человек, ты понимаешь, я хотел, чтобы ты это знала, я хотел приехать и сказать тебе это на твой день рождения, но я в Нью Йорке. Просто подожди немного и я вернусь. Ладно? Слышишь?
– Я слышу.
– Я знаю, что ты лучше меня, по моему, ты еще лучше, чем я о тебе думаю, но подожди.
До этого звонка он не видел меня три года. Он звонил мне, но не видел. Он каждый раз звонил сказать, что приедет как только ему казалось, что он теряет меня. Он кружил рядом как мотылек вокруг лампы. Его грел далекий свет. Иногда людей устраивает то, что они любят кого-то, кого нет. Не только рядом, вообще нет.
Обычная для Еревана июльская жара сушила воздух. Сорок градусов пекла сочились в окна, но в крови все еще прохладой дышал бассейн, из которого я вылезла полчаса назад. Вода самая успокаивающая стихия. Может потому, что она наполовину состоит из воздуха, которым мы дышим, а может потому, что мы сами, по-большому счету, состоим из воды. Что может быть вкуснее родниковой воды. Фруктовые соки это замечательно, но сок для меня это не напиток, это еда. Соком можно пообедать, как мороженым или молоком. Утром на завтрак я запила вишневым соком гренку с сыром, заменив им яичницу. Хотя глюкоза вряд ли была полезнее белка. В голове все, что нас окружает, разделяется на элементы. Я так привыкла.