вырезка из журнала:
«Саврасов. Грачи прилетели»…
Начать рисовать, что ли?
Начать говорить цвета́ми,
раз слов уже – не хватает?
Со школы – гуашь на полке
в родительском доме – в ждущем…
Я строки менял местами,
об этом – никто не узнает…
Рисунок – от пят – до хо́лки —
всё выскажет – взгляд имущим.
Не хочется объяснений,
не хочется оправданий,
не хочется заблуждений,
не хочется быть причастным…
Не хочется обвинений,
ни про́махов, ни – попада́ний,
ни травли моих приведений…
Не хочется быть несчастным.
«Саврасов. Грачи прилетели».
Картины – мои око́шки…
В одно́м полнове́сном ша́ге —
весна и цветные сны.
Я – будто прирос к постели,
на сердце – скребутся кошки…
Мне видится: «Верещагин.
Апофеоз войны».
<04.03.19>
Ломка
На языке – косые речи,
и на носу – отбитый час,
и на полу – цветы и вещи,
и на стене – звериный пляс,
и на двери́ – «не беспокоить»,
и на груди – «не кантовать»:
пусть говорят «ломать – не строить»,
я – буду строить и – ломать.
Я собираю снова, снова
свой искалеченный скелет,
свой облик – с и́скры – до покро́ва,
но – не воро́тится портрет.
Он – окончательно разо́бран,
дета́ли – сги́нули в щеля́х
в полу – остался полуо́браз,
застрявший в каменных нуля́х.
Мне нужно время – без агоний,
без самоедства и – тоски…
Держу, чужой и посторонний,
что – были рядом и близки…
Весна – раста́пливает льдины,
потоки чувств – бурля́т в крови́:
герой – живой и невредимый,
но автор – до́хнет без любви.
На полосе – от марта – к маю —
от обострённой маяты́ —
я не́рвно стро́ю и ломаю
определение мечты.
<04.03.19>
Мята
Чистое, чума́зое
счастье голубо́кое —
лихо одноглазое,
бла́го многоокое…
Мне большо́е – ве́домо,
ра́дует и ма́лое,
лю́бится победа, но —
чувство запоздалое.
Сердцем ощутимое,
Пресвятая Троица,
неисповеди́мое —
в лабиринтах кроется.
Вот – четверости́шие —
пя́тое, не лучшее…
Не чура́йтесь, при́шлые,
отмета́йтесь, у́шлые…
Мя́та в озагла́вии —
дело не-в-расте́нии:
спра́вочка о здра́вии —
в сме́те и смятении…
На ресни́чке – капелька:
процеду́ры во́дные…
Ма́менька