К счастью, выданная мне недавно СВТ работала безотказно, и я выстрелил из неё два или три раза в здоровенного немца. Однако он всё бежал и бежал, как ни в чём не бывало. Тогда я, окончательно разозлившись, присел и, тщательно прицелившись с колена, выстрелил в него ещё раз. Верзила по инерции сделал сколько-то шагов и рухнул ничком. Подбежавший ко мне Валентин Королёв, задыхаясь крикнул:
– Молодец, Лёха! Такого буйвола ухлопал!
От радости и похвалы товарища я смущённо улыбался, но слова вымолвить не мог. Кто-то из командиров подал команду прочесать кустарник. Все, кто был поблизости, устремились к опушке омшары. Я и Королёв тоже углубились в густые заросли и, осторожно раздвигая их дулами винтовок, внимательно всматривались и прислушивались, боясь стать глупой жертвой притаившегося недобитого гитлеровца. Обшарив добрую сотню квадратных метров вглубь и вширь, мы повернули назад, к полю, где всё ещё звучали редкие выстрелы.
– А ну, завернём к той красавице, не обнимает ли она своими густыми лапами какого-нибудь Фрица или Ганса, – вполголоса проговорил Валентин, указав взглядом на стоящую подле разлапистую ель.
Потихоньку пробравшись к ней, мы чуть было не вскрикнули от неожиданности: под зелёной кроной, прижавшись спиной к стволу, стоял окровавленный фашист и зажимал левой рукой рану на правой. На ремне висели две гранаты, оружия при нём не было. Принимаем решение: брать живьём, авось окажется ценным «языком».
– Хенде хох! – внезапным окриком призывает Королёв.
Недобиток вздрогнул и лихорадочно завертел головой, ища испуганными глазами того, кто подал столь жуткую для него команду. В одно мгновение его левая рука скользнула к ремню… Промедли мы хоть самую малость, и прогремел бы взрыв. Но этого, к счастью, не произошло. Откуда только у нас взялась такая прыть! Не обращая внимания на жалящие уколы сучьев, рискуя остаться без глаз, мы так рванули к ели, что солдат успел лишь поднести гранату ко рту. Выдернуть же зубами колечко-чеку ему уже не удалось. Повиснув всей массой тела на левой руке, цепко державшей «яичко», нам не составляло труда свалить подранка на землю и обезоружить. Рана правой руки была серьёзной и не позволяла ему оказывать активное сопротивление. Он стоял, скрипел зубами и изрыгал какие-то ругательства на немецком языке.
Выбравшись из зарослей, мы сию минуту были «атакованы» невесть откуда набежавшими партизанами. Они оттеснили меня и Королёва от пленного и учинили ему настоящий шмон. Говоря протокольным языком, при личном обыске задержанного были обнаружены и изъяты несколько фотоснимков, запечатлевших казни советских людей. На одном из них на фоне виселицы с жертвами