– Этого? Я тебя спрашиваю, этого ты боишься?
Катя примчалась за мной следом и стояла зареванная, растрепанная, какая-то вся замызганная и реально перепуганная. Теперь уже, наверное, моим взбешенным состоянием. Она только судорожно кивала головой, подтверждая, что именно этого она и боится.
– Так вот, что я с ним сделаю, чтобы ты не боялась!
И я начал неистово дергать чертову куклу за голову, пытаясь ее оторвать. Не тут-то было! Хотя на вид игрушка и была довольно хлипкой, но на деле она оказалась куда прочнее. Голова не отрывалась. Но я уже завелся, дергал ее за все конечности, однако и они не поддавались, тогда совершенно ополоумев от бешенства, я со всей силы зашвырнул ее в коридор. Послышался звук удара обо что-то, затем звон разбиваемого стекла и воцарилась тишина.
Силы как-то сразу оставили меня. Глубоко вздохнув, я непроизвольно бросил взгляд в зеркало, висевшее слева от меня, и моему взору представилось дикое зрелище. Мы с дочерью стояли друг против друга, оба одинаково взлохмаченные, красные, мокрые, она – от слез, а я от катившегося по лицу пота. Глупое это зрелище как-то мгновенно отрезвило меня, привело в чувство и охладило. А потом стало ужасно стыдно за свой нелепый срыв.
– Катена, прости! – я опустился на кровать, похоже, лишившись последних сил. Катя бросилась ко мне, я обнял её, и мы затихли. Поначалу я еще чувствовал, как мне на щеку и шею капают горячие Катины слезы, но постепенно поток их иссяк, еще некоторое время Катя судорожно всхлипывала, но вскоре и это прошло. Мы не заметили, как уснули.
Проснулся я с жуткой головной болью. Часы показывали половину третьего. Н-да, нечего сказать, мы проспали полдня. Моя ненаглядная дочь сладко посапывала у меня под боком, и на ее лице не отражалось ни следа от разыгравшейся недавно кошмарной сцены. Я встал и с трудом поплелся на кухню варить себе кофе. Коридор был усыпан осколками вазы, разбитой вследствие моего снайперского броска. Что-то не везет в последнее время моим вазам, это уже вторая за три дня. И ведь стояла-то так неуязвимо, высоко, на шкафу, под самым потолком. Пока я неуклюже убирал, заметал следы удачного броска, гремел на кухне посудой, Катя тоже проснулась. Она понуро вошла в кухню, села за стол и виновато посмотрела на меня.
– Ладно, Кать, – начал я, но продолжить не успел, так как раздался телефонный звонок.
– Стас, это я, наконец-то вернулась.
За всей круговертью событий я совершенно забыл о Татьяне, и сейчас чрезвычайно обрадовался ее возвращению. По крайней мере, она снимет с меня груз отцовства, и у меня не будет болеть голова хотя бы за дочь.
– Танюша! Ты даже не представляешь как я тебе рад!
– Это что-то новенькое! Неужели Катюха была столь невыносима?
– Дело не в этом! Долго рассказывать. Мы сейчас же собираемся, заказываем такси и едем к тебе.
Я даже не дал ей ответить, бросил трубку и велел дочери собираться. Не могу сказать, что она разделяла мой энтузиазм, однако пошла за вещами без лишних слов. Я же тем временем вызвал такси и несколько привел себя в порядок.