В понедельник выяснилось, что девушка не появлялась на улице Дром. Прошел целый день, а никто так и не узнал, где она. Наконец, были предприняты розыски в разных частях города и в окрестностях. Только на четвертый день после ее исчезновения удалось узнать кое-что о ее судьбе.
В среду, 25 июня, некто Бове, разыскивая со своим приятелем исчезнувшую девушку, узнал, что рыбаки вытащили из Сены мертвое тело, плававшее на поверхности воды. Взглянув на труп, Бове после некоторых колебаний опознал продавщицу из парфюмерной лавки. Его приятель согласился с этим мнением.
Лицо погибшей затекло темной кровью, изо рта просочилась кровь, но на губах не было пены, как это обыкновенно бывает у утопленников. На шее виднелись кровоподтеки и отпечатки пальцев. Руки несчастной девушки были сложены на груди и закоченели. Правая рука была крепко сжата в кулак, левая наполовину разогнута. На левом запястье были две кольцеобразные ссадины, очевидно, от веревок или одной веревки, обмотанной несколько раз. На правой кисти и на всей спине, особенно на лопатках, кожа была местами содрана. Вытаскивая тело на берег, рыбаки, правда, привязали к нему веревку, но она не могла стать причиной ни одной из упомянутых ссадин. Шея была сильно раздута, а вокруг горла так плотно затянут шнурок, что с первого взгляда его было не различить: он совершенно впился в тело и был завязан узлом под левым ухом. Одного этого было бы достаточно, чтобы причинить смерть. Медицинское вскрытие подтвердило, что девственность покойной не нарушена. Однако над ней, несомненно, было совершено грубое насилие.
Платье покойной было разодрано, от верхней юбки оторвана полоса около фута шириной – ее трижды обмотали вокруг стана девушки и затянули на спине петлей. Под верхним платьем была надета юбка из тонкой кисеи, из нее была вырвана полоса шириной около восемнадцати дюймов, притом с большой аккуратностью. Эта полосу обмотали вокруг шеи погибшей и завязали крепким узлом. Поверх кисейного лоскута и обрывка шнурка были завязаны ленты от шляпки, болтавшейся тут же. Узел казался не простым женским узлом, а так называемым матросским.
После опознания труп отвезли в морг и уже на следующий день похоронили неподалеку от того места, где девушку вытащили на берег. Благодаря стараниям Бове дело постарались замять, насколько это было возможно, и прошло несколько дней, прежде чем смутные слухи дошли до публики. Наконец, одна еженедельная газета подняла этот вопрос; тело было вырыто из земли, и произведен вторичный осмотр, однако не выяснилось ничего, кроме того, что уже было известно. Платье покойной предъявили матери и друзьям, и они единогласно признали его тем, в котором она вышла из дома.
Между тем общее возбуждение росло с каждым часом. Нескольких человек арестовали, но затем освободили. Особенное подозрение тяготело над Сент-Эсташем, и сначала он не мог дать ясного отчета, где находился в то воскресенье,