Через минуту после свидания
Где она?.. Пропал и след…
Ничего на свете нет…
Улиц нет и фонарей,
Нет афиш и нет дверей,
Нет прохожих, нет окна…
Тени, тени, тишина…
Шепчет мне старик-узбек:
– Здравствуй, пьяный человек!
Я не пьяный, я не пью…
Просто-напросто люблю.
Плохи на земле дела:
Вот была – и вот ушла…
Скрючилась земная ось.
Спутник мчит куда-то вкось.
Не свихнулся ли я сам,
Веря всяким чудесам…
Я все это не со зла…
Как мне быть? Она ушла!..
«…И разве это выразить при помощи чернил…»
…И разве это выразить при помощи чернил?..
Она мне позвонила, чтоб я больше не звонил…
Я вновь звоню. Как в колокол, в ответ моя беда:
– Вы, гражданин, ошиблись. Вы попали не туда!
Какая это музыка – твой восхищенный гнев!
От счастья, как от ужаса, стою, оцепенев.
– Опять ошиблись номером!
Опять, опять, опять
Я буду ошибаться, и звать, и вызывать.
И вроде май, а на щеке как будто тает снег…
– О чем, о чем вы плачете, товарищ человек?
Прохожий беспокоится, и улица сама,
Все будки телефонные, деревья и дома…
Я не ошибся номером!
Люблю твой гнев, твой смех,
Любимая, жестокая, товарищ человек!
«О многом я и не прошу…»
О многом я и не прошу.
Вы на досуге взвесьте сами.
Легко ли мне, когда пишу,
Вас перепутав со стихами.
И, может, я пришел в Москву
Не различать где вы, где строки.
И, может, только тем живу,
Что вы так искренне жестоки.
Всмотритесь: это не мольба.
Нет, это выше, чем признанье.
Любви упрямая резьба
По дереву непониманья.
«…Склоняет голову она…»
…Склоняет голову она,
Когда танцует. Я заметил,
Такая кротость суждена
Внезапно повзрослевшим детям.
Взял и открыл себя. Зачем?..
Я делал вид, что между прочим.
Я делал вид, что не совсем, —
Ей удалось узнать, что очень.
Без доказательств обличен.
Но не ребенком. Я заметил:
Такая зоркость ни при чем.
И если суждена – не детям.
Здесь нужен опыт – без труда
Влюбленного поймать с поличным,
Найти намек под коркой льда
И неожиданность в обычном.
Издалека взглянув в упор,
Она любые льды прорубит.
. . . . . . . . .
…К чему весь этот разговор,
Когда она меня не любит?..
«Уже давно одиннадцать…»
Уже давно одиннадцать,
И сроки так тесны…
Идут