На улице холодно, а мы должны надеть наши школьные хоккейные и баскетбольные свитеры и продавать в центре города горячие закуски и напитки. Школьный совет решил, что мы должны напомнить городу, как важно болеть за наши команды на предстоящих соревнованиях. Вот только вырученные деньги пойдут именно в фонд баскетбольной команды, так как у хоккеистов есть все, что душе угодно. Это не мои слова. Так заявил Тим Монро, капитан баскетболистов.
Серьезно? Ну ладно, пусть так.
Иронично хмыкнув, я захлопываю свой шкафчик.
– Переживу.
Ингрид издает смешок.
– Только постарайтесь вести себя прилично. Я слышала, о чем трещал Бретт утром.
О, за́говор. Я снова смеюсь.
– Но он прав.
Ингрид закатывает глаза и, оттолкнувшись от шкафчиков, идет по коридору. Я иду следом.
– Вы просто павлины с чересчур завышенной самооценкой, – заявляет она, выгнув одну бровь.
– Пф. ‒ Я издаю непонятный звук и, сделав два широких шага, встаю напротив Ингрид и продолжаю идти вперед спиной. Надеюсь, она меня предупредит, если возникнет опасность, врезаться во что-нибудь или в кого-нибудь. – Ответь честно, пошел бы твой папа на школьную ярмарку, зная, что средства собирают не на хоккейную команду, а на баскетбольную? А твоя мама испекла бы двести кексов, чтобы баскетбольная команда Досон-Крик Хай поехала на школьный чемпионат в Викторию?
Ингрид хмурится и издает обреченный вздох.
– Ха! – победно произношу я. – Признай, у нас есть повод быть самовлюбленными павлинами.
Нашу команду тащат на ярмарку лишь для того, чтобы люди просто пришли. Нет, я люблю баскетбол. Каждый вид спорта хорош по-своему. И ребята у нас отлично играют, но я сужу по фактам. Вот один из них: я не так давно узнал, что в нашей школе есть баскетбольная команда. О чем это говорит?
Ингрид заливается смехом, но через секунду ее лицо становится настороженным. Она открывает рот, чтобы мне что-то сказать, но не успевает. Спиной я врезаюсь в кого-то позади себя и слышу, как учебники валятся на пол.
– Черт.
От звука знакомого голоса я на секунду замираю и прикрываю глаза. Но затем разворачиваюсь и присаживаюсь рядом с Эйвери, чтобы помочь собрать ее учебники и какие-то листы.
– Извини, я не заметил тебя.
Эйв молчит. Я даже не вижу ее лица под занавесом длинных бирюзовых волос и серым капюшоном, низко натянутым на ее голову. Она собирает рассыпанные листы по полу, по некоторым даже уже кто-то нагло прошелся. И никто не удосужился ей помочь. Эти секунды дают мне возможность увидеть ее руки слишком близко. Когда она тянется за очередным листом, рукава толстовки задираются, открывая ее запястья. Проклятье. Они такие тонкие, что даже страшно до них дотронуться.
– Держи. – Я подаю ей учебники, и мы синхронно встаем в полный рост. – Извини…