Что ж, возразить трудно, но возразить необходимо, ибо поэзию, как живую красоту мира, души и природы, порушить невозможно ни слабым людям, ни всесильному времени. Уже приходят в себя уставшие от собственной бескрылости нынешние резонеры, дерзкие ниспровергатели авторитетов.
Самые разумные из них и стихи пытаются расслышать восприимчивым ухом, и элитные клубы любителей поэзии создают тут и там. Будущее самоспасительно. Да, стройная система творческих союзов прошлого разрушена и растоптана почти до основания. Либеральные перестройщики сделали свое черное дело, но разве можно убить душу народа с его вечной тягой к вещему слову и музыкальному звуку, к живописной картине?
И я призываю молодого волгоградского поэта Никиту Самохина следовать выбранной судьбе, совершенствуясь, постигая тонкости ремесла, не упиваясь первыми удачами, хотя за его плечами уже три поэтические книги, публикации в толстых журналах, в том числе и в «Нашем современнике», и членство в Союзе писателей России.
«Заряница» – очередная попытка автора утвердиться в звании поэта. И да будет она успешной!
В стихах Самохина мне нравится краткость, зримая предметность в изображении родной жизни, но не приземленная, а словно бы овеянная печальной мыслью о сокровенном.
Забрели туманы на заре в Задонье,
Расползлись устало по тиши степной,
И теперь сквозь дымку я гляжу спросонья,
Как горюет ива у реки парной.
Не всплакнуло небо заряницей жгучей,
Хоть над степью звезды мрели до утра,
Лишь набухли громом над станицей тучи,
Да к земле приникла душная хандра.
Где ж ты бродишь, ветер —
странник поднебесья?
Убери паморок с глаз моих долой,
И взметнется пламя над тоской безлесья,
Чтоб спустя мгновенья снова стать золой.
Речь степняка с казачьими корнями угадывается сразу, но она естественна, как сама степь, и не грешит словесной цветастостью. В эти стихи хочется вчитаться, чтобы понять не только автора, но и все русское племя южной России, погруженное в свою станично-хуторскую глубинку.
Заснула река разлихая,
Укрывшись огнями домов,
И дремлет деревня глухая
Под проседью теплых дымов.
Дичает к дороге тропинка
В бурьяновой этой глуши,
Но горстку рождает крупинка —
Забытая всеми глубинка
Забытой славянской души.
Не обошлось и без стихов о поэзии:
В наши дни поэзия похожа на теплое море,
Где у берега плещется тьма
безразличных туристов,
И вода после них не окажется в водозаборе
Для оставшихся дома и ждущих итога статистов.
Но бывает, что в море
заходят насельники побережья,
Чтоб подальше заплыть
и нырнуть поглубже в прохладу.
Огорчает одно,
что случается это все реже,
А туристам достаточно моря и с берегом рядом.
И еще одно короткое:
Поэт
Он не один,
но одинок.
Листает грезы личной книги.
И лишь зари глухой звонок
Срывает нежные вериги
Дражайших дум,
а поступь дня,
Что будет снова сир и душен,
Опять тоску вплетает в душу,
Чужой реальностью маня.
В этой книге есть стихи, о которых хочется подумать, поспорить. Хотя подобные споры-разговоры сегодня – большая редкость. И напрасно.
Плодотворную мысль иногда достаточно лишь тронуть слегка, как часовую застрявшую стрелку, и время пойдет своим неумолимым ходом, открывая подзабытые истины и возвращая человека к самому себе.
Велик и славен мой народ,
Иным душа его – загадка.
Всегда плывет, отринув брод,
Туда, где горько, а не сладко.
Не в этом ли вся наша суть:
Нырнуть во тьму, алкая света,
И наплевать на легкий путь,
Презрев бездушье трафарета.
Станислав Куняев
На склоне яви
Стихотворения
«Растеклось на востоке утро…»
Растеклось на востоке утро,
Первым светом смывая тьму,
Как пшеничный сноп златокудро,
Зреет в юном сквозном дыму.