– Не пью.
– Ты, что, больной?
Даже при слабом свете уличного фонаря было видно как огруглились у неё глаза, а брови полезли вверх.
– Здоровый, – всё также односложно ответил Стас.
Услышав его ответ пьянная компания разразилась гомерическим смехом, более похожим на лошадиное ржание с щенячьим повизгиванием.
– Так я пойду? – спросил Стас.
– Иди, иди недоразвитый, пока мы тебе не накостыляли по шее, – ответил сидевший на лавке с гитарой в руках другой парень, и всей пятернёй хлопнул по струнам.
Гитара, издав жалобный стон, выпала из его рук и брякнулась на землю.
Сидевшая с ним рядом девчонка заплетающимся языком произнесла:
– Эдик, вещь… музыкальную.., этто.., надо беречь…
Дальше Стас не стал слушать.
Уже закрывая за собой дверь подъезда, услышал: «Пацаны, айда в клуб, там танцы сегодня».
* * *
Открыв дверь квартиры своим ключом и войдя, он, снимая ботинки в коридоре, услышал донёсшийся из кухни голос матери:
– Сынок, это ты?
– Я, мама.
– Мой руки, сынок, и проходи в кухню. Я котлеток нажарила, а на гарнир картофельное пюре приготовила. Поужинай.
– Я не хочу.
– Сынок, я же старалась к твоему приходу всё приготовить…
– Я же сказал – не хочу.
– Ты с Риточкой поссорился, да? – заботливо спросила она, появляясь в дверях кухни.
– Нет. Просто устал.
Не мог же он признаться матери, что обидел девушку, неосторожно высказав своё мнение о её физическом состоянии. Вернее, мог, но… что-то помешало.
Может он не хотел раскрыть перед матерью свою душевную боль. А может решил, что пока сам не разобрался в тоне, каким ответила ему Рита, не стоит ничего говорить матери…
Поэтому он только спросил:
– Ма, папа дома?
– Да. Смотрит новости по телевизору.
– Пойду к нему, поздороваюсь, – сказал он, и направился в залу.
– Добрый вечер, папа, – поздоровался Стас.
Отец, увидев входящего сына, оторвал взгляд от экрана, и спросил:
– Стас, как дела?
– Нормально. А у тебя как?
Отец, услышав ответ-вопрос сына, покивав головой, ухмыльнулся. Они понимали друг друга с полуслова, всегда понимали, и он понял – сын чем-то очень расстроен.
– Может расскажешь, что случилось, сынок? – спросил он.
Но уже понимая, сын не станет сегодня делиться с ним своими проблемами, мягко добавил:
– Что-то вид у тебя не ахти какой, тебе бы надо отдохнуть.
– Да ничего не случилось. Просто устал. Сегодня был трудный день. Я, действительно, пойду к себе…
И больше не сказав ни слова, направился к себе.
Вошедшая в залу следом за сыном Елизавета Иосифовна услышала их короткий разговор, и подойдя к мужу, не произнеся ни слова, посмотрела на него.
– Мать, лучше сегодня его не тревожить, – сказал он, – если захочет,