Вдруг зазвонил телефон. Я поднял трубку. И услышал его голос:
– Алекс…. Алекс… – он хрипел в трубку только мое имя и больше ничего.
– Что? Что случилось? – спросил я, но ничего в ответ не услышал.
Лишь все то же: свое собственное имя.
– Алекс… А… ле… кссс…
Голос затих, а я, мигом собравшись, выскочил на улицу. Коньяк из меня почти полностью уже выветрился, поэтому я сел за руль.
Через пять минут я был у своего дома.
Он лежал на пороге спальни, куда у него получилось доползти, чтобы воспользоваться телефоном. Кровавый след тянулся за ним от мебельной стенки с баром в большой гостиной комнате. Видимо, несчастный пьяница пытался силой открыть его запертые створки. Но все, что ему удалось, это стряхнуть с верхней полки себе на голову большущие мраморные часы весом в добрых полтора десятков кило. По иронии судьбы, часы были декорированы безвкусной композицией из двух веселящихся херувимов, обнимающих стилизованный под винный бочонок циферблат.
«Время течет, как вино», – подумал я зачем-то. – «И оно истекло».
Выпачканные в крови часы лежали тут же, на боку, улыбаясь толстощекими ангельскими физиономиями прямо в мои глаза.
Я стоял над бездыханным телом и не верил тому, что вижу. Сердце билось, как сумасшедшее и кровь бешено пульсировала в висках. Но мне не было плохо. Даже наоборот, страх отступал, и это все больше становилось похожим на восторг. Тиканье часов было единственным звуком, раздававшимся в застывшей напряженной тишине. Вдруг я ясно почувствовал, что нахожусь тут не один. Резко обернувшись, я огляделся по сторонам.
И сразу понял, кто тут есть еще.
Отовсюду на меня смотрели предметы, собранные мной в Доме. Стул, чья подломившаяся ножка забрала жизнь мужчины, приземлившегося затылком на острый шип кованой каминной решетки. Пепельница, из которой выкатился окурок, уморивший ядовитым дымом сгоревшего синтетического пледа своего пьяненького хозяина. Часы, лежащие сейчас на боку в луже крови – точно так же, как до этого они уже лежали в другом доме, убив своими острыми мраморными углами другого человека.
На меня смотрели убийцы. Со всех сторон.
Но чувствовал я не угрозу, а совсем напротив.
Мы с ними понимали друг друга.
Дом сделал это для меня.
Я уверен.
Труп я завернул в одеяло и вывез из дома. Закопал в лесу. Часы отмыл и осторожно поставил на место. Провел остальную необходимую уборку, уничтожив все следы пребывания в доме еще кого-либо кроме себя. И поехал встречать Нелли.
С тех пор прошло два года. Коллекция приняла в себя еще полтора десятков экспонатов. Нелли ушла от меня, при этом раздев при разводе до нитки. Наша встреча по поводу этой квартиры и дома – последняя. Так она сказала.
Я не возражаю. Совершенно.
Моя любимая