Джодок полюбовался на горящие от гнева и ненависти глаза своей пленницы. Она напоминала ему попавшую в западню дикую кошку: хрупкая, гибкая, непокорная. И сражающаяся до последнего. Такие всегда его привлекали.
– Наверное, ничего, – согласился он. – Я всю жизнь рос, окруженный заботой и толпой бестолковых слуг. – Мужчина скривился от одного воспоминания. – Всю жизнь – словно в клетке. Не мог и шагнуть без разрешения своего отца. Но да, ел я действительно досыта и не задумывался о том, каким будет мой завтрашний день – я не сомневался в том, что будущее для меня непременно наступит.
Девушка поджала губы и ничего не ответила, продолжая сверлить его взглядом, а герцог на мгновение почувствовал удовлетворение от того, что может хоть с кем-то поговорить на эту тему. Пускай и с глупой девчонкой, у которой, кажется, и мозгов-то не было в ее хорошенькой головке. Сидела бы дома, да мужу носки штопала – все меньше бы проблем на свою задницу собрала. Ан нет, полезла в самое пекло, да еще и хватило ума ей попасться – Джодоку казалось, что мимо его патрулей не то что девушка спокойно проскользнуть может, а целый отряд гремящих латами рыцарей. Что ж надо было натворить такого, чтоб эти болваны заметили воров?
– Сколько тебе надо зерна, чтобы прокормить свою семью? – спросил он, и глаза у девушки недоуменно расширись.
Она не верила своим ушам. До последнего была уверена, что он ее обманывает, что лишь глумиться над ее несчастьем. Но все же он вытащил ее оттуда, из казарм, где ее… Где ее…
Она отчаянно застонала, подтянула к себе колени и обхватила голову руками. Словно только сейчас до нее дошел весь ужас происходящего, все то, чего она по счастливой случайности, сейчас сидящей напротив ее кровати с кубком вина в руках, избежала самого жуткого наказания, что можно было придумать. Впрочем, именно он и отдал этот приказ. Хорош же, ублюдок. Сам обрек на мучения, и сам же спас! А теперь бросает ей подачку, словно отработавшей свое шлюхе, ожидает, что она будет валяться у него в ногах и благодарить за оказанную ей милость!
– Мне ничего от тебя не надо, – просипела она севшим от страха и ярости голосом. – Ни твоей милости, ни того зерна для посевов, что твои сборщики податей выгребли из наших амбаров подчистую. Просто сдохни, тварь, перестань пятнать эту землю своими поступками!
– Несколько опрометчиво заявлять мне такое, когда ты находишься в моем доме, – ухмыльнулся герцог и медленно поднялся на ноги. – Но мне нравится. Продолжай, малышка, у тебя хорошо получается скалить зубки. И кстати, – протянул мужчина, – я спросил вполне серьезно. Можешь не верить мне, но я почти готов был не только отпустить тебя, но и снабдить всем необходимым. Ты показала достаточно упрямства и верности себе, чтобы я начал уважать тебя. Но сейчас я вижу перед собой лишь лживую идиотку, у которой нет ни грамма мозгов, и которая обрекла на гибель не только себя, но и свою семью. Ты сама сделала свой выбор, сама подписала себе приговор тем, что отвергла мою