Что такое пурга знал не понаслышке. Знал, что стоит отойти шагов на десять и назад можно не вернуться. Можно бродить вокруг дома, кружить, а самого дома не увидеть. Сколько раз замерзших людей находили почти на пороге.
Зажег лампу, поставил на подоконник. Вторую подвесил сверху на второе окно, в надежде, что свет увидят в черноте ночи. Взял большой аккумуляторный фонарь, ружьё, охотничий нож и вышел в тамбур. Вспомнил, вернулся и захватил компас.
Потянул на себя дверь. Та легко поддалась, открылась и на него свалился здоровенный ком снега. Двери на улицу в этих местах открывались внутрь, для того, чтобы после снежных заносов можно было откопаться.
Николай Николаевич лопатой пробил дыру в сугробе, шагнул. Пурга ослепила, швырнула в лицо острое ледяное крошево. Ветрище, будто великан, схватил за тулуп, потянул в тундру, словно в лапах его оказался не девяностокилограммовый мужик, а только что рожденный кутенок. Николай Николаевич успел дотянуться до дверной ручки, ухватился, устоял на ногах. Отдышался от перехватившего дух мороза. Огляделся. Фонари в окне светились. Успокоил себя: «Если близко, увидят, обязательно увидят». Сообразил, в какой стороне поселок и сделал шаг. Ветер слегка ослаб и уже не сбивал с ног, так что метров десять удалось пройти. Потом снова налетел, свалил, потащил. Николай Николаевич ухватился за что-то торчащее из земли, удержался. Когда порыв почти стих, доктор поднялся. Сперва на четвереньки, потом встал во весь рост. Огляделся: лампы в окнах светились желтыми точками. По их свету сообразил, в какую сторону надо двигаться. Понял, что надо это делать перебежками между порывами и быстро пошел. Снова налетел ураган, но Николай Николаевич почувствовав его за секунду, успел воткнуть длинный нож по самую рукоятку в плотный, утрамбованный снег дороги и удержался. Когда буран ослабел, втащил нож и перебежал на несколько метров.
Так получалось много раз, он вскакивал, бежал, падал, вонзал нож в пласт снега, лежал, снова вскакивал и бежал. Вдруг ветер рванул без передышки. Доктор не успел упасть на землю, закрепиться на ней, и его понесло, завертело, долго крутило, потом ударило обо что-то большое, вдавило спиной в эту преграду и отпустило. Николай Николаевич подвигал руками, ногами – ничего не поломано. Повернулся, включил чудом не сорвавшийся с ремня фонарь. Перед ним стоял занесенный почти до крыши грузовик! Доктор нащупал ручку, и, когда ветер стих, открыл дверцу. Очередной порыв зашвырнул его внутрь и захлопнул дверь. Кабина была пуста. Должно быть, машина заглохла, и те, кто ехал, решили добираться своим ходом.
Здесь, в затишье, он понял, как неимоверно устал в борьбе с ураганом.
Ветер с лютой ненавистью выл снаружи, забрасывал снегом, и скоро врач оказался внутри огромного сугроба, завалившего машину. Стало почти тихо, спокойно. Свет фонаря начал желтеть, и мрак за стеклами казался уже не белым, а желтоватым. Чтобы сберечь зарядку, доктор