– Два слова не можешь связать, ну. Книги надо читать потому что, ну. Начни с «Каштанки», – неожиданно завелся тренер, обращаясь к Мише. – Хотя бы в кратком содержании.
Боксер стеснительно кивал и улыбался. А я уже прокручивал в голове структуру текста. Придумал звонкий заголовок – «Удар, еще удар, всем соперникам кошмар». А в конце материала красовался смелый прогноз: через несколько лет о Мише узнает не только учитель по родной речи, но и весь мир.
Вышло иначе. Через полгода Миша плюнет в подъезде, стоя в компании таких же отморозков от спорта, а проходивший мимо жилец сделает подростку замечание. Удар справа – не воробей, особенно если идет в комбинации. Трое ребят отметелят мужчину так, что его не узнает родная мать. Он сам позже потеряет память и утратит трудоспособность. За нанесение тяжких повреждений Миша получит два года условно, продолжит учиться в колледже олимпийского резерва и выступать за национальную команду, а еще через несколько лет откажется платить в кафе, откроет стрельбу из травматического пистолета, ранит официанта и повара и попытается бежать. Его задержат в соседнем районе, но это уже совсем другая история.
После вердикта суда я звонил в редакцию газеты, где больше не работал, и молитвенно просил убрать свою фамилию горе-прогнозиста под текстом. Заканчивался он примерно так: без сомнения, у Михаила есть все, чтобы стать боксером высокого уровня – выдержка, спокойствие, уверенность. Это наш будущий чемпион. И не беда, что говорит мало – великим это свойственно.
Зря его все-таки не отправили в колонию. Было бы время на «Каштанку», ну.
ПОЛКОВНИК ВАСИН
«Полковник Васин приехал на фронт со своей молодой женой». Гребенщиков написал эти строки в 1987-м, но только спустя 31 год я узнал, что он наврал. Васин не дослужился до полковника (служил ли?), да и женат никогда не был. Возможно, в жизни он любил только четверых людей. И все они были мужчинами. Их звали Пол Маккартни, Джон Леннон, Джордж Харрисон и Ринго Старр.
Колю Васина знали в Петербурге как заядлого меломана узкой направленности. В 1970 году он поздравил Джона Леннона с тридцатилетием, отправив тому телеграмму. И надо же – именно ее прочитал музыкант среди тысяч других. Слова так растрогали старину Джона, что в ответ он послал в Россию пластинку Beatles, да еще и со своим автографом. Скоро об этой пластинке знал весь Петербург. К Коле Васину выстраивалась очередь длиннее, чем за хлебом или колбасой. Битломаны и прочие любопытные хотели своими глазами увидеть почерк великого мастера.
Пластинка (кроме медийного лоска) мало что изменила в жизни Васина. Несколькими годами ранее он переоборудовал свою квартиру в музей Beatles и назвал ее «Желтой субмариной». Земля вертелась вокруг ливерпульской четверки. Все, что ему было нужно, – любовь. И храм имени Джона Леннона в придачу. Власти даже выделили под строительство землю в устье реки