На самом деле сложность этого типа парадоксов заключается в упрощённости и необоснованности высказывания. Не вынося на проверку никаких смысловых наполнений, из которых мы смогли бы сделать вывод о правдивости или ложности высказывания. Фраза «Я лжец» не несёт в себе смысловой наполненности, кроме попытки ввести в заблуждение оппонента. Скорее всего, следует подождать, что человек будет говорить дальше. Ведь фраза «Я лжец» парадоксальна при не наполненности информацией. Но, если она наполнится далее: «Земля вращается вокруг Солнца». Лжец останется лжецом на своё усмотрение, а истина никак не будет поколебима. Другое дело, если он скажет: «Солнце вращается вокруг Земли», – тогда он действительно станет в наших глазах лжецом. В любом случае, чтобы не оставаться в дураках, мы должны сами знать ответ, и пусть «лжец» говорит, что хочет.
В детской сказке «Пиннокио» у главного героя было свойство, что когда он врал, у него начинал расти нос. Парадокс возник бы тогда, когда Пиннокио сказал бы: «Сейчас у меня вырастет нос». Положим, он соврал (ведь вариантов всего два – ложь, или правда). Тогда у него действительно начнёт расти нос. А раз нос начал расти, значит, он сказал правду. Порочный круг замкнулся. Попробуйте описать картину происходящего с ним.
К 18 веку проблематика «Лжеца», исчерпав свои потенциалы, актуализируется в этическом аспекте: допустима ли ложь в обществе людей? Допустима ли ложь во спасение? С усложнением и развитием гражданского общества проблема лжи перемещается из философии в сферу этики, морали и права. Крайним выразителем моральной непримиримости ко лжи выступал Эммануил Кант. Он возвёл правду в абсолютный долг человека относительно любой ситуации. Одна из его полемических статей так и называлась: «О мнимом праве лгать из человеколюбия». Там утверждается, что человек должен говорить правду в любом случае, всякому, кто бы её ни потребовал.
Как известно, любое абсолютное утверждение может породить множество дилемм и парадоксов. Например: «Никогда не говори никогда». Абсолютное утверждение, противоречащее самому себе. Первое, что не терпит живой организм – это отсутствие свободы выбора, а усложнённый общественными отношениями, всевозможными догмами, традициями, этикой, моралью и прочими условными барьерами, бесспорно необходимыми для человека, представляет невозможность собрание всех вероятных событий и казусов для одного решения делать именно так. Скорее вся человеческая жизнь состоит из исключений, чем из правил. И. если правила существуют, то они не должны стоять выше самого человека. Но западная этика права всегда утверждала обратное: Pereat mundus et fiat justicia – «Пусть погибнет мир, но свершится правосудие», – гласит эта мораль. (Ошибочно приписывается миру юристов Древнего Рима. На самом деле