– Со второй попытки? – мой собеседник нахмурился, словно пытаясь понять, шучу я или обновление медицинской терминологии обошло его стороной. – Это как?
– Ну… не совсем по своей воле она спрыгнула.
– Хотите сказать, что ее убили? – уточнил Марк Иванович и тут же продолжил, не давая мне даже кивнуть в ответ: – Спешу вас разочаровать. Это было самое классическое самоубийство в моей практике. Падение с высоты. Характер повреждений соответствующий. Никаких намеков на постороннюю помощь.
Его ответ меня разочаровал. В нем не было ни тени сомненья. Получалось, что если посторонний и причастен к смерти девушки, то ничего оригинальнее доведения до самоубийства в этом деле не найти. Раздумывая над тем, какие еще вопросы задать Марку Ивановичу, я принялся невольно изучать глазами его стол. Хотя смотреть было особенно не на что: компьютер, пара простеньких ручек, линейка и несколько толстых медицинских энциклопедий, подпертых с двух сторон половинками носорога. Половинки были размером с мой кулак, металлические и явно тяжелые – иначе они бы просто не смогли удержать книги в вертикальном положении.
Поймав на себе пристальный взгляд хозяина кабинета, я смутился и поспешил сгладить неловкий момент:
– Красивая подставка.
– Подарок одноклассницы.
* * *
На следующее утро мать нашла мне с десяток дел дома, так что расследование пришлось приостановить. Но хотя новых сведений по делу Подорожной я получить не мог, замена сифона под ванной не могла помешать мне подумать над информацией, уже имеющейся в моем распоряжении.
К вечеру я свыкся с мыслью, что Яна совершила самоубийство, хотя и не по собственной воле. А раз так, то обидчика девушки стоило искать среди тех, с кем она особенно плотно общалась и к чьим советам прислушивалась. На основании газетных статей и телевизионных репортажей у меня сложилось впечатление, что Подорожная была не слишком компанейским человеком, и действительно близких друзей у нее не было. Ее родители к тому времени уже умерли. Оставалась только Дарья – старшая сестра и опекун.
Но чем ей была выгодна смерть Яны? Вряд ли Дарья претендовала на наследство, учитывая ее состоявшееся на тот момент знакомство и последующий брак с иностранцем. А может, она устала отвечать за Яну? Тоже глупое предположение. Ведь Подорожной-младшей как раз исполнилось восемнадцать незадолго до смерти, так что Дарья больше не должна была заботиться о Яне. Или Яна тоже претендовала на Генриха Баума? Но про немца в контексте причин самоубийства Подорожной-младшей никто из моих коллег даже не заикался.
Я вздохнул. Хорошо бы было пообщаться с человеком, близко знавшим семью Подорожных.
Убирая нож и остатки фум-ленты в отцовский ремчемоданчик, я все еще размышлял над этим, когда в ванную заглянула мать:
– Закончил уже? Хорошо. Сейчас ужинать будем.
– Что на ужин? – спросил я, чтобы дать ей понять, что услышал.
– Котлеты