Подвели итоги. У Светлого – одна копейка Петра Первого, одна копейка Николая Первого и пуговица «орёл на пушках»*. (*Пуговица царского солдата-артиллериста). У Серого – две «боратинки» и гривенник Екатерины Второй. У Седого – одна «боратинка», пятнадцать копеек 1930 года, бронзовый крестик-«листик» и пуговица с царским орлом. У Мишки – только одна «боратинка» и обломок от крестика.
– Нормально для начала, – похвалил его Светлый, – если «боратинку» сумел зацепить, то что-то более крупное точно не пропустишь.
Серый чувствовал себя счастливее других:
– Я сегодня уже не зря съездил, – он дал всем полюбоваться найденным гривенником, – ну, что, переходим на основное поле?
– Я, пожалуй, пробегусь по следам новенького, проверю качество работы, – Седой направился обратно на выбитое поле, – потом присоединюсь к вам.
– А я сначала поищу, где здесь мужской туалет. – Мишка положил на траву прибор, снял рюкзак, – что-то у меня с непривычки живот бунтует.
– А это тут везде, – засмеялся Серый, – хоть в каждую выкопанную ямку, что б труд зря не пропадал.
Мишка направился в заросли малины на краю оврага.
Седой прошёл по Мишкиным следам до конца поля, развернулся и направился обратно. Мишка пропустил только гильзу от автоматного патрона и кусок алюминиевой проволоки. Так что, качество работы новичка можно было оценивать на «отлично».
– Смотри, что я нашёл, – привлёк его внимание Мишкин голос. Он стоял на краю поля между пахотой и малинником и держал в руках какой-то чёрный предмет.
– Снаряд, что ли? – Седой издалека никак не мог рассмотреть, что у Мишки в руках.
– Не. Тут кувшин какой-то и вроде даже с монетами.
– Иди ты! – Седой воткнул лопату, прислонил к ней прибор и поспешил к Мишке.
– Понимаешь, – скороговоркой рассказывал Мишка, пока Седой приближался, – я хотел заглянуть в овраг, подошёл к его краю, а земля обрушилась. Я съехал вниз вместе с кустом малины. Сходил в туалет, а когда стал выбираться, увидел сбоку вот эту штуку. Он вертикально стоял на краю свежего обрыва. Там слой земли только сверху, а так один песок. В общем, я его взял, он почти целый, только сверху кусок отбит и треснут сверху донизу. Сверху в нём какая-то труха была с песком вперемешку. Я всё выгреб, а дальше вроде монеты. Только они как спрессованные, сам посмотри.
Седой заглянул, и у него перехватило дыхание. Кувшин был заполнен на две трети. Лежавшие сверху почерневшие кругляшки, судя по размерам, могли быть серебряными рублями восемнадцатого века. А выглядывавшие из-под них края монет жёлтого цвета – скорее всего золото.
– Может, разбить кувшин? – Предложил Мишка.
– Зачем? Подожди, разбить всегда успеем, – Седой оглянулся, поднял сухую ветку, отломил кусок и получившейся палкой пошевелил монеты. Они явно сдвинулись