Глупая растерянность, которая расплылась по моему лицу, заставила его спросить:
– Что не так?
– Да всё не так! Я продавал бельгийцам по семьсот пятнадцать и не считал такую цену чрезмерно высокой. Как можно на такой дешевке что-то заработать? Да уж ладно про заработок, так эта цена даже затраты не окупит.
Физиономия опилко-брусового босса приобрела выражение снисходительно-поучительное, с оттенком тюремного снобизма:
– Молодой человек (а я старше на двадцать семь лет) вы ещё ничего не понимаете, ни в работе, ни в нашей экономике. Лес у нас – дармовой, рабочая сила не стоит ничего, или почти ничего. Задача простая – научить неумех делать поддоны, чтобы штук по тридцать в день у них получалось, а то больше десятка на рыло никак наколотить не могут.
– Что, правда десять поддонов за смену изготовляет один человек?
– Ну да! Таскать от пилорамы до цеха – двести сорок метров, потом по цеху сто десять, до торцовки и снова обратно, где тару сбивают. Доски-то носить легче, да и готовые поддоны складируют у выхода, для облегчения погрузки. Вот горбыля у нас…, его бы тоже в переработку, а то сжигать потихоньку приходится.
– Много горбыля то?
– Много, несколько тысяч кубов. Пожарники уже визжат.
– Но должны быть циркулярки?
– Есть две штуки. Одна не работает, а у другой выход пилы семь сантиметров. Да людишек надо пошустрее, а то возьмёт одну досочку и плетётся с ней, как в штаны «наложил». Бегом надо бегать, а у меня руки всё не доходят.
Голова моя пошла кругом. У меня едва хватило сил на вопрос:
– Ну, хорошо, от пилорамы до цеха далеко, но по цеху-то зачем ещё двести с лишним метров передвигаться. Можно, даже нужно, торцовку ставить близ «кондукторов», в которых поддоны собирают.
– Какие ещё кондукторы, не в трамвае небось. Торцовку тоже не переставишь, там рейсмус мешает, а у другой стены скамейка.
Раньше мне не приходилось сталкиваться с подобными «дубовыми пнями», но как говорится у глупости нет предела. Доконал он меня вопросом:
– Кстати, расскажи, что такое рейсмус?
– Калибровально-копировальный строгальный станок. Он повторяет противоположную поверхность и калибрует по заданному размеру.
Хвойно-лиственный барин осерчал:
– Ты мне ясно скажи, на нашем языке, а не бормочи муть непонятную.
Тут же выяснилось, что я распинаюсь в красноречии перед пустоголовым «не пущателем» который, понимает в деревообработке не больше, чем дятел в искусстве кватроченто. Каюсь, сгоряча наговорил этому системному ублюдку, много «лестных» слов, не страдая излишней дипломатичностью, послал куда подальше.
Неизбежная реакция златоуста – неумейки сказалась на нашей камере не самым добрым образом. В хате №93 подобрали постояльцев с более