Весть о новом пророке быстро дошла до самых окраин. Народ, полюбивший бывшего убийцу, стал называть его Последним Пророком. Он без труда и бескровно сверг престарелого аль-Абидина, почти лишившегося к тому моменту власти. Говорят, правление Последнего Пророка отличалось мудростью.
Когда Последний Пророк умер, в его доме обнаружили множество записей, которые впоследствии были объединены в Книгу. Учёные богословы признали её священной. Она ознаменовала новую эпоху мира и процветания. И только некоторые строки, включённые составителями в разные главы, вызывают сейчас ожесточённые споры. Они представляют собой разрозненные буквы, каждая из которых, по мнению аннотаторов, присутствует в имени Всевышнего. Учёные считают, что эти строки были ниспосланы Последнему Пророку ради великой мудрости, недоступной смертным.
И вот по всему миру расползаются бесчисленные богословы, которые утверждают, что только им известно истинное толкование этого символа.
«Конечно истины не существует» – повторял Последний Пророк, стараясь донести до каждого смысл священного писания древних.
Но голос его звучит всё тише в толще веков.
Ludum consciousness
Игры с бессознательным
Если задать ему вопрос, он не ответит сразу. Через день-другой заберётся в сон, и предастся витиеватым размышлениям, смысл которых останется гулким эхом в голове, едва вы откроете глаза. Мне доводилось несколько раз спрашивать его. О мелочах. Сущих пустяках. Он отвечал неторопливо, с обстоятельностью древнего философа, тщательно подбирая слова, и когда я просыпался, слова оседали в сознании, как песок в воде, если взболтать бутылку. Ответ открывался в причудливых образах: это был то греческий храм на дне озера, то россыпь драгоценных камней на морском песке, то ветер в вершинах гор.
Я прочитывал их, и наделённый знанием о том, в какую сторону продолжить странствие, встречал новый день. Например, образ храма я интерпретировал как потребность в мудрости древних. Тогда я шёл в библиотеку и пролистывал один за другим пожелтевшие фолианты. В драгоценностях я узнавал желание покоя. И я весь день сторонился столпотворений, пребывая наедине с собой. Ветер и горы прочитывались мною как желание странствий. Не откладывая, я отправлялся в незнакомое место.
Однажды он показал мне торговую площадь в городке на побережье. Множество лавок были наполнены шелками, расписными амфорами, сладостями на подносах с отчеканенными фазанами, украшениями с изумрудами, рубинами, бриллиантами. Во всём это блеске сказочной роскоши моё внимание привлекла лавчонка, прижавшаяся в конце торговых рядов к жилому кварталу. Это была лавка алхимика – неказистая постройка с запылёнными окнами и плотно закрытой дверью, из-за которой доносилось шипение, переходящее то в свист, то в треск.
Не обращая