– Нет, Александр Сергеевич, меня интересует то, как он чувствует себя… ну, вообще, что ли?
Улыбка исчезла с лица Городецкого так же быстро, как и появилась. Глаза его смотрели по-прежнему доброжелательно, но сквозь эту доброжелательность заметно пробивалось что-то от кобры. Именно от кобры. Не от гюрзы, не от эфы, не от гремучника – от змеи не столь прямолинейной, деликатной… и ещё более ядовитой. Да и в глаза визави завотделом «пополз» аналогичным манером.
– Это – в качестве «назначенного в козлы отпущения», что ли? – «по традиции отдерзился» Иванов. Надерзил, то есть: не дерзнул на дерзость.
– Можно и так.
На этот раз Зав даже не улыбнулся, по причине чего Иванову оставалось… тоже остаться без улыбки.
– Н, что ж… Мне показалось, товарищ понимает… что недолго ему осталось ходить в товарищах. Правда, не понимает, за что.
– А Вы не пытались ему объяснить? – частично вернулся к улыбке Городецкий.
– «Ты виноват лишь тем, что хочется мне кушать»?
Иванов не только не убрал глаз с дороги начальственной улыбки, но даже спрямил неделикатный взгляд. Зав усмехнулся, и покачал головой.
– Ох, Александр Сергеевич, Александр Сергеевич… Хороший Вы человек… и следователь хороший… Но помяните моё слово: не умрёте Вы своей смертью. Поверьте на слово партийному бюрократу: даже в эпоху развитого социализма нельзя быть таким… не по годам развитым. Это очень плохо отражается на состоянии.
– Карьеры?
– Здоровья.
Городецкий уже совсем не улыбался. Расхотелось улыбаться и Иванову. К легковесной мимике не располагал и характер – колючий, неуживчивый и прямолинейный. Характер, он которого он не мог избавиться так же, как верблюд – от горба: судьба, что ли, такая.
Правда, судьба судьбой, а он и не хотел избавляться. Потому не хотел, что имел неправильные взгляды на жизнь и её составляющие. И такими неправильными они были у него, что даже сама жизнь не смогла не то, что исправить их: хотя бы поправить. Недаром сказано: «…посеешь характер – пожнёшь судьбу». «Сказка – ложь, да в ней намёк…». Только для Иванова уроком она никак не становилась. В свете этой минорной констатации перспективы старшего следователя районной прокуратуры выглядели незавидными. А, если совсем точно – отсутствующими. Да, он не собирался делать карьеры, но другие-то собирались! В том числе, и за его счёт…
– Возможно, – «испортился» лицом Иванов: не счёл нужным притворяться, или не нашёл резервов. – Но «раз пошла такая пьянка», вот Вам «последний огурец»: я намерен прекратить уголовное дело в отношении замдиректора.
– Почему?
Бровями заведующий отработал