Заполнив пустую графу под фамилию, он тут же перевернул страницу, и принялся «изливать чужую душу». Использование бланка протокола допроса – свидетеля ли, потерпевшего ли – до возбуждения уголовного дела формально не воспрещалось, хотя и не поощрялось. При доследственной проверке требовалось отбирать всего лишь объяснительные. Но «чтобы два раза не ходить» – а случаев «пролёта» с допросами было, хоть отбавлять – следователи нашли выход: если дело возбуждалось, то протокол шёл в него «под своим именем». Если же в возбуждении отказывалось, то в отказном материале протокол допроса фигурировал уже как протокол опроса. Убиралась всего лишь буква «д» в заголовке, зато как менялся процессуальный характер документа! «Области» не нравилось, но Пётр Николаевич смотрел на это дело, как и положено: никак. Не замечал, то есть.
Иванов так увлёкся составлением протоколов, что на часы взглянул, когда за окном уже начало смеркаться.
– Мать твою – почти шесть!
Звонить в бюро СМЭ было уже ни к чему: народ там подобрался дисциплинированный, и после семнадцати ноль-ноль никого и с собаками было не сыскать. Даже со служебно-розыскными.
– Ладно, завтра придут – сами расскажут.
Едва трубка вернулась на рычаги, телефон зазвонил.
– Молодцы девчонки! – досрочно одобрил «шлюх» Иванов. – Да, слушаю?
– Александр Сергеевич, я так и знал, что Вы ещё на рабочем месте.
Иванов немедленно прокис взглядом: «Городецкий!». Для одного дня это было слишком.
– Да, я ещё на рабочем месте… Слушаю Вас.
– Я не задержу Вас, Александр Сергеевич… Вы не могли бы завтра… ну, скажем, к половине девятого, подъехать ко мне?
Иванов поморщился: он явно поторопился с определением «слишком». Формату этого сомнительного удовольствия только предстояло меняться, и это совсем не радовало: он, рядовой следователь, не заслужил столь «большого счастья».
– Весьма сожалею, но я на девять утра вызвал потерпевших. По делу об изнасиловании.
Намечавшаяся «убойной», информация не прошла даже под внушительный нажим голосом.
– Я думаю, мы управимся, Александр Сергеевич, – «обнадёжила» трубка. – Полчаса на машине – и никаких проблем!
– На какой машине?
– Как на какой? На прокуратурской, конечно!
Предваряя ответ, Иванов усмехнулся в трубку. Для большей иллюстративности.
– Похоже, мы с Вами, товарищ Городецкий, существуем в разных измерениях. Или в разных системах координат. А, может, даже в параллельных мирах… «На прокуратурской машине»! На прокурорской, товарищ Городецкий, ездит только прокурор! А мы, грешные следователи, ездим в автобусах, трамваях, троллейбусах! Если поджимает время, берём такси… за свой счёт… Может, Вы дадите мне машину?
Трубка выразительно закряхтела