Кавказский роман. Часть II. Восхождение. Ирина Викторовна Буторина

с тем, что в доме стало тоскливо и неуютно. Он пытался расшевелить мать и отвлечь её от горестных мыслей, принося в дом новости, которых ему не надо было искать. Он в них просто купался, будучи водителем сельского головы. Гаджиев, распалясь на очередном заседании в райкоме, в машине вываливал на голову парнишке то, что побоялся или не захотел сказать на совещании. Часто приходилось кого-то подвозить, и пассажиры, особо не обращая внимания на водителя, обсуждали с председателем накопившиеся проблемы. Особенно популярной темой были события в стране, которые после смерти Сталина стали раскручиваться с какой-то невероятной быстротой. Когда хоронили Сталина, Гейдар вместе со всем классом ходил на сельский митинг, устроенный на центральной площади села. Многие школьницы плакали. Парни стояли нахмурившись. С трибуны сельское начальство славило умершего вождя и клялось продолжать начатое им дело. Выступал и отец, который сказал, что приложит все силы, чтобы воспитать подрастающее поколение в духе идей Ленина и Сталина. Как ни скверно было у Гейдара на душе, но он, хорошо знавший отца, почему-то подумал, что слова его на митинге звучат неискренне, и ему впервые стало как-то неловко за него.

      Вечером после митинга, придя домой, он обратил внимание на то, что отец и мать совсем не в траурном настроении и всё о чём-то шушукаются. Всё это было странно, и он с вызовом спросил:

      – Папа, тебе что, не жалко Сталина?

      – Почему ты спрашиваешь, сын?

      – Какой-то ты не очень печальный?

      – Тебе это кажется. Конечно, жалко, как не жалеть умершего человека?

      – Я тебя не о человеке спрашиваю, а о Сталине. Тебе что, не страшно?

      – А чего я должен бояться, сынок? – спокойно ответил Руслан.

      – Того, чего боятся все, что страна погибнет без Сталина, – с вызовом ответил четырнадцатилетний Гейдар, который в апреле на ленинские дни собирался вступать в комсомол.

      – Не может погибнуть огромная страна, даже в случае ухода такого человека, как Сталин, запомни, сынок. Найдутся новые вожди, ты уж не сомневайся, и всё будет хорошо, – сказал он примирительно и вышел во двор.

      Что-то странное прозвучало в словах отца, но Гейдар успокоился, тем более что отец оказался прав. Скоро на страницах газет, которые дружно изучали всей школой, замелькали новые имена: Булганин, Маленков, а летом 53-го все были буквально ошарашены известием о том, что арестован Берия как враг народа. Этому известию село обрадовалось, так как поползли слухи, что скоро вернутся высланные Берией односельчане. Затем со страниц газет ушли и Булганин с Маленковым, успев поездить по стране и слетать за рубеж, что было совершенно необычно для руководителей Страны Советов. Их место занял новый вождь – Хрущёв, который заполнил не только страницы всех советских газет, но и стал основной темой разговоров у народа большой страны. Летом 1956, когда Гейдар стал возить председателя сельсовета, о Хрущёве говорили непрерывно. Хрущёв сказал это, сделал то, поехал туда, вернулся оттуда. Вскоре Гейдар стал улавливать какие-то новые ноты в разговорах,