Что же должно быть в центре картины? Этого не знал даже сам Вилем. Никто не может сказать, о чем будет думать не то, чтобы через год, а даже завтра или через час…
Непонятные линии ложились на серое полотно и становились одним целым, одним организмом, системой. Каждый элемент превращался в неотъемлемую часть полной композиции. Хоть она была незавершенной – эта картина – от нее веяло целостностью. И когда последний мазок упадет на это полотно, что оживает красками, тогда станет ясно – это завершенная и идеальная форма личного мировоззрения мастера.
Сегодня Вилем проснулся рано, еще до восхода солнца. Потому рисовал при свечах. Перед каждым штрихом стоял несколько минут и обдумывал, а потом уверенно делал движение кистью.
Поработав так несколько часов, Вилем решил найти того мальчишку-газетчика. Поиски ничего не принесли, хотя он обошел все места, где он мог бы быть. Спрашивал, но никто не знал.
Когда вернулся, то возле мастерской стоял человек с кучей шкур.
– Вы ко мне?
– Если вы пан Сикора, то да.
– Это я.
– Я от мистера Бэррела. Вот, – показал на шкуры, – передал вам на обувь для своих работников. Говорил, что вы взялись за работу и готовы ее выполнить. Вот я и притянул материал.
– Было дело, – согласился Вилем и открыл дверь, – Заносите туда, в уголок.
Мужчина послушно поднял шкуры и понес их.
– Благодарю. Я надеюсь, вы не слишком долго меня ждали?
– Нет, чуть менее десяти минут. Да и то, сидел в экипаже. Так что все хорошо. Спасибо. Всего доброго!
– До свидания.
Человек поднял шляпу и пошел к своей повозке.
«Что же делать с такими объемами? Взял сдуру. Успею ли я все сам?»
– Приветствую, пан Вилем! – заглянул мальчишка в полуоткрытые двери.
– О! На ловца и зверь бежит! Я тебя сегодня искал.
– Да, мне сказали. Потому и решил заскочить, узнать – для чего.
– Есть к тебе вопрос.
– Какой?
– Ты сколько зарабатываешь в неделю? Продавая газеты? Прости уж за такой бестактный вопрос.
– Может крон двадцать. Когда как… Иногда больше, иногда меньше. А что?
– Ты хотел бы зарабатывать сорок?
– В неделю? – мальчик вытаращил глаза.
– Ну да.
– Ха! Конечно, хотел бы, – засмеялся тот, – Да кто же мне их будет платить?
– Я.
– Вы?
– Да. Если ты будешь помогать мне в производстве обуви, буду платить именно столько. А может и больше. Тоже – когда как. Но меньше точно не будет.
Мальчик стоял и смотрел на Вилема.
– Да