Шевеление. Из передних рядов, подталкиваемые сзади, одна за другой выходят две девочки. Первая – серьезная, с выразительными взрослыми глазами, странно смотрящимися на маленьком детском личике. Вторая – помладше, с капризно изогнутым вниз уголком рта и ищущим взглядом. Одинаково сложив руки в форме буквы Р – согнув одну руку и упираясь кистями в прямой локоть другой, – зеркально отражая друг друга, они становятся рядом с ведущим. Запущенный как будто из пушки, рядом с ним возник долговязый воинственный мальчик лет тринадцати, крайне неловко вступивший в подростковый период.
– Встаем сюда, вот так… Объясняю правила игры. Ваша задача – построить домик из двадцати карандашей и возвести над ним крышу из этих вот наборов стикеров. Просто, правда? Теперь внимание, главное правило: пользоваться можно только одной рукой, вторую убираем за спину. Итааак, начали!
Началось соревнование. Я – не смотрю, не смотрю, не смотрю – наблюдаю за детьми. Мне нужно знать правила, нужно знать, что допустимо, а какую грань не пересекать, какими приемами можно пользоваться, а каких лучше избегать. Нужны рамки, в пределах которых я могу действовать, не опасаясь вылететь из конкурса, и приемы, которыми могу руководствоваться.
Подросток подошел к строительству с опытом балбеса, который не один школьный урок посвятил возведению собственного ранчо. Он ставил “бревна” аккуратно, не спеша, следя за тем, чтобы лакированная поверхность не покатилась, чтобы карандаши лежали ровно, чтобы каждый последующий ложился строго в той же точке, что и предыдущий, одновременно посматривая краем глаза за состоянием дел соперников. А у соперников дела шли не очень. Девчонки взвизгивали, подпрыгивали, суетились и скорей пищали, чем пытались что-то сделать. Мелкая моторика их еще не была развита в той мере, как у подростка, углы выходили то острыми, то тупыми, карандаши не желали удерживаться друг на друге и скользили гранями, сыпались стены, образуя хаос. Одна из девочек, та, что со взрослыми глазами, схватила карандаш второй рукой, за что получила первое предупреждение. Берем на заметку – мелкое жульничество допустимо. Щелкнула камера фотоаппарата. Когда подростку оставалось лишь возвести крышу, девчонка с капризным изгибом рта навалилась на стол. Все три строения разрушились.
– Это нечестно! – тут же завопил подросток.
– Она нечаянно! – атакует одна из зрительниц. – Пусть пробуют еще раз!
Это происходит помимо моей воли – я прикипаю глазами к ведущему, как загипнотизированная: к его бледной коже, мягким щекам, сочным, немного сонным губам. Мускулы его рта тянуче сокращаются, наружу вырываются отдельные звуки, но общий их смысл растворяется в воздухе. Это наваждение. Если перестану на него смотреть – исчезну. Боковым зрением отмечаю, что движение слева от меня возобновилось, только чуть снизилась амплитуда. Просто физически отрезаю себя от ведущего, механически поворачиваю голову к детям. Больше не смотреть на