– Если общаться с детьми для тебя – время терять, значит, я не за того вышла замуж.
– Да уж, похоже на то. Надеюсь, теперь ты явишься в суд.
– Явлюсь, не беспокойся. Можешь больше не приходить. Моим сыновьям такой отец не нужен.
Они стояли у стенного шкафа, Леван нервными, дергаными движениями одевался. Замотал шею шарфом, накинул дубленку… Но при этих словах он резко повернулся к Этери, одновременно всовывая руки в рукава дубленки, и задел ее по лицу. Удар оказался так силен, что она чуть не упала, оперлась одной рукой о стену, а другой схватилась за вспыхнувший болью глаз.
Леван перепугался, бросился к ней.
– Прости, я нечаянно… Я не хотел… Ты сама подставилась…
– Ну конечно. Я все сама. Уходи, а? Сам сказал: ты тут больше не живешь. Вот и уходи.
– Ты придешь в суд?
– Тебя только это волнует? Приду, не бойся. Да не одна, а с фингалом.
Этери подошла к зеркалу, взглянула на мгновенно заплывший глаз.
– Я же не нарочно… Я же извинился… – бубнил Леван у нее за спиной.
– Уходи, Левушка. – Этери машинально, по привычке, назвала его ласковым именем, которым называла, когда они любили друг друга. – Просто уходи. Ты уже сегодня сделал все, что мог. Я не знаю, как детям на глаза показаться.
– Ты сама виновата. Нечего было меня сюда тягать.
Этери повернулась к нему.
– Убирайся, а то охрану позову. Это теперь мой дом.
Он ушел.
Зажимая ладонью полыхающий болью глаз, Этери подошла к переговорному устройству на стене, чтобы вызвать экономку, и вдруг заметила в дверях коридора горничную Дану, переминающуюся с ноги на ногу.
– Ой, это Леван Лаврентьевич вас так? – спросила Дана.
Ее глаза горели жадным любопытством.
Этери терпеть не могла эту «украиньску дивчину». Дана была лентяйкой и сплетницей, набивалась хозяйке в подруги и конфидентки, хотя в ее обязанности входила только уборка помещений. Этери вдруг пришло в голову, что это Дана снабжает соседей и скандальных репортеров пикантной информацией об их с Леваном распавшемся браке, и мысленно дала себе слово завтра же ее уволить.
– Не ваше дело, – бросила она. – Позовите Валентину Петровну.
Дана (уменьшительное от «Богдана», правда, за что бог дал ей такую радость, Этери не знала) даже с места не сдвинулась.
– Сырое мясо надо приложить, – посоветовала она.
– Я дала вам поручение, – сухо напомнила Этери. – Хватит на меня пялиться.
Но Дана все не спешила выполнять распоряжение. Уж больно интересно было глазеть на хозяйку.
– Дана, я вас уволю, – пригрозила Этери. – Завтра же с утра.
– А я что, я ничего… – забормотала Дана.
Больше не обращая на нее внимания, Этери все-таки включила устройство.
– Валентина Петровна, выйдите, пожалуйста, в холл.
Вот с Валентиной Петровной у Этери всегда было полное взаимопонимание. Но и она, увидев, что хозяйка прижимает