Димка недовольно заворчал, но спорить не стал, и уже в свою очередь подпихнул подальше Юльку.
– Не переживай, на ночь меньше сделаем температуру. – Зубарев сел и взял в руки лежавшую где-то в тени гитару. – Просто сейчас надо, чтобы протопилось.
– Ясно, – без энтузиазма ответил Колямбо, и развернулся лицом к огнедышащему монстру палатки.
«М-да, чувствуется, прекрасная будет ночка. Теплая!».
Колямбо открыл правый глаз и посмотрел на свои наручные часы. Еще не до конца сфокусированное полусонное зрение передало в мозг расплывчатую картину из стрелок циферблата. Пришлось открыть оба глаза, и как можно шире. 6 часов 37 минут. Это значит, что поспать удалось только два с небольшим часа из-за этой печки, не дававшей уснуть пол ночи своим жаром.
«Кошмар! – подумал Колямбо. – Два несчастных часа после такой ломовой маршировки с рюкзаком и почти полным отсутствием ужина. И где же я должен взять силы на сегодня?»
Он вздохнул и огляделся. У печки уже никто не дежурил, огонек слабенько светился в дырках ее железного корпуса. В палатке заметно посвежело, от чего еще больше тянуло в сон. В дальнем конце похрапывал Бамбук, остальные, видимо, уже вышли наружу. Колямбо, подхватив свой пуховик, откатился в середину палатки и решил, что было бы неплохо дрыхануть еще немного.
Однако минут через двадцать по его ногам прополз последний из возможных для такого мероприятия компаньонов. В попытках надеть на себя бахилы Бамбук закряхтел в прихожей.
«Теперь надо вставать и мне – пронеслось у него в голове. – А то все что-то делают там, а я ни черта не делаю!»
– Вот, блин, а! – сказал Колямбо уже вслух. Ну, на фига я поперся в этот поход! Ни поспать, ни поесть, ни по… еще чего-нибудь. Я пока я не знаю, что. Но чувствую, точно еще что-нибудь будет «ни по…»!
Он потянулся и сладко зевнул, представляя, как следующей ночью ляжет куда-нибудь в самый конец их походного жилища, где всегда прохладно, и тут же отключится в полном блаженстве. Однако до блаженства было еще как минимум часов пятнадцать. А сейчас следовало отбросить все деморализующие мысли и, собрав силу воли в кулак, встать и выйти.
Не прошло и десяти минут борьбы с замерзшими замками на сапогах, как Колямбо уже стоял полностью обутым у входа в палатку, держа в руках бахилы, которые еще предстояло нацепить. Ходить было очень неудобно, сапоги до сих пор не разрослись до прежних размеров и уныло поскрипывали при каждом шаге. Колямбо с трудом доковылял до бревен, положенных вчера вокруг костра, и уселся на одно из них.
Над огнем висел походный чан, в котором, по всей видимости, готовился завтрак. От него исходил весьма аппетитный запах. Однако Колямбо помнил, что и от вчерашних макарон запах шел также вполне ничего. Ну, а то, что получилось в итоге…
– Так. И что за шедевр кулинарии у нас сегодня?
Вертевшаяся вокруг чана Муха подкинула в костер пару колышков, от чего в воздух взметнулась стайка мелких искр.
– Это гречка, – ответила она. – Кстати возьми нож и открой мне пару банок тушенки.
Колямбо