Холли с тоской посмотрела на карту и прикинула, можно ли осмотреть остров на автобусе. Нет, это глупая идея. Она приехала сюда, чтобы развязаться с домом тети и пойти дальше, только и всего. Может быть, однажды она вернется и посмотрит больше, но сейчас ей нужно сосредоточиться на главной причине, по которой она здесь.
Несмотря на решение упражняться в самоограничении, Холли продолжила читать путеводитель, в то время как солнце лениво скользило по небу. После того как она оплатила счет, оставив щедрые чаевые для Никоса, она переместилась на полотенце прямо на пляж и стала смотреть на мягкое покачивание волн, зарывая ноги в песок. Один час сменился другим, она прилегла и закрыла глаза, позволив шуму моря и теплому ветерку убаюкать себя.
Что-то было не так. Холли закрыла входную дверь за собой и бросила сумку на пол.
В воздухе чувствовался приторный запах, она инстинктивно закрыла нос рукой, заметив, что красный лак, который она нанесла сегодня во время урока английского, уже немного облупился.
– Мама?
Ее голос звучал напряженно – заглушенный страхом, о котором Холли пока не догадывалась. Неуверенно шагнув в сторону гостиной, она заглянула в щель между дверью и косяком. Телевизор работал, как всегда, но звук был выключен. На экране блондинка с неестественно аккуратно уложенными волосами держала уродливое украшение, изображавшее птичку на ветке. Внизу была написана цена – 34.99 фунта, и Холли засмеялась. В удушающей тишине коридора ее короткий смех прозвучал как пистолетный выстрел.
– Мама? – позвала она снова, понимая, что попытка бесполезна. Она знала, что увидит, когда зайдет в ту комнату, на том кресле. Большое, мягкое кресло, обитое потрепанным коричневым вельветом – место, где мама всегда отдыхала, когда выпивала за день достаточно водки, чтобы ноги переставали ее слушаться.
Холли встала на цыпочки и, балансируя, посмотрела на ковер, усыпанный буклетами местных клининговых служб, еды навынос и услуг такси. Пока она смотрела, цвета буклетов начали смешиваться и переходить один в другой, пока не наступила темнота…
– Что ты делаешь? Проснись!
Холли резко села, выпрямилась и оттолкнула руку, которая ее трясла. После темноты сна солнечный свет пляжа казался ослепительным.
Никос присел рядом с ней на корточки, его ноги утонули в песке.
– Ты… металась, – сказал он, и его слова прозвучали